Под южными небесами

Было около девяти часовъ вечера. Супруги Ивановы, выйдя изъ своей гостинницы, направлялись въ Казино на вечеръ. Погода была тихая, теплая. Свѣтила съ темно-синяго неба луна и дѣлала совсѣмъ не нужнымъ свѣтъ городскихъ фонарей. Магазины на улицахъ Меріи и Мазагранъ были ужъ сплошь заперты, но около нѣкоторыхъ изъ нихъ на стульяхъ размѣстились ихъ хозяева и дышали легкимъ воздухомъ. Иногда виднѣлись цѣлыя семьи. Пыхтѣли папироски. Въ рукахъ иныхъ женщинъ виднѣлось вязанье, машинально ковыряемое длинной иголкой съ крючкомъ. Тротуары были переполнены гуляющими послѣ дневныхъ трудовъ и такъ стоящими на углахъ домовъ и около подъѣздовъ мужчинами и женщинами. Уличныя скамейки подъ платанами также были заполнены сидящими. На женщинахъ въ большинствѣ случаевъ виднѣлись бѣлые чепцы и бѣлые передники. Это была прислуга изъ безчисленныхъ гостинницъ, управившаяся съ работой и вышедшая попользоваться воздухомъ. То тамъ, то сямъ слышался сюсюкающій говоръ басковъ. Извозчики въ испанскихъ фуражкахъ и красныхъ галстукахъ, не находя больше за позднимъ временемъ сѣдоковъ, направлялись къ себѣ на дворы, по пути останавливались около уличныхъ скамеекъ и бесѣдовали съ знакомыми. Виднѣлись шушукающіяся парочки, укрываясь за стволами платановъ.

-- Какой вечеръ-то прекрасный!-- сказала мужу Глафира Семеновна.-- Смотри, какая яркая луна! Какъ, должно быть, теперь красиво на морѣ.

-- А вотъ сейчасъ увидимъ, какъ подойдемъ къ Казино,-- отвѣчалъ супругъ.

Они свернули въ улицу, стали спускаться къ берегу -- и имъ открылся дивный видъ посеребреннаго синяго моря, надъ которымъ стоялъ громадный шаръ блѣдной луны. Зданіе Казино было налѣво. Балконъ его былъ освѣщенъ электричествомъ и съ него доносились звуки струннаго оркестра. Супруги, хотя и не были особенными друзьями природы, по остановились и залюбовались луннымъ видомъ, большой золотисто-серебряной полосой отъ луны. На Большомъ Плажѣ отъ отраженія луны на бѣломъ зданіи купальныхъ кабиновъ было свѣтло, какъ днемъ, но Плажъ былъ пустыненъ. На немъ не виднѣлось ни души. Николай Ивановичъ посмотрѣлъ на небо и сказалъ:

-- Вонъ и Большая Медвѣдица здѣсь есть, только кажется, что у насъ она какъ будто больше. Вотъ и Малая Медвѣдица...-- указывалъ онъ на звѣзды.

-- Пойдемъ въ Казино. Чего тутъ стоять!-- торопила его жена.-- Шляпка отсырѣетъ. На мнѣ новая соломенная шляпка съ цвѣтами изъ перьевъ.

-- А вотъ и Треугольникъ...

-- Брось. Пойдемъ.

-- Постой, душечка, дай Пса и Псицу отыскать.

-- Ну, вотъ... Какой еще такой Песъ и Псица на небѣ.

-- Есть. Всѣ животныя на небѣ есть, какъ и на землѣ. Песъ, Левъ, Кошка, Тигръ...

-- Ври больше. Пойдемъ. Ну, статочное-ли дѣло, чтобы на небѣ Песъ! Это даже и неприлично.

-- Позволь... Если Медвѣдица есть, то отчего-же Псу не быть? Такая-же божья тварь.

-- Ты пойдешь въ Казино или не пойдешь?!-- возвысила голосъ супруга.

-- Иду, иду... Эхъ, не дашь ужъ и на звѣзды посмотрѣть!-- проговорилъ Николай Ивановичъ и направился за женой.

-- На звѣзды смотрятъ ученые люди, астрономы на обсерваторіи, а зачѣмъ тебѣ звѣзды?-- былъ отвѣтъ.

Вотъ и подъѣздъ Казино. Около него стоялъ одинъ единственный экипажъ и кучеръ на козлахъ курилъ трубку. Ливрейный швейцаръ распахнулъ передъ супругами дверь, и открылся великолѣпный вестибюль. Шла мраморная лѣстница вверхъ, застланная ковромъ. Стѣны были расписаны живописью. Стояли статуи. Налѣво помѣщался прилавокъ кассы и за нимъ кассирша, затянутая въ рюмочку и съ живыми цвѣтами въ волосахъ.

-- Де билье...-- обратилась къ ней Глафира Семеновна.

-- Прикажете вамъ два абонемента на мѣсяцъ?-- спросила кассирша.

-- Нонъ, нонъ. Де билье пуръ ожурдюи.

-- Тогда возьмите абонементъ на недѣлю.

-- Нонъ, мерси. Пуръ ожурдюи...-- стояла на своемъ Глафира Семеновна.-- Зачѣмъ намъ абонементъ? Съ какой стати? Можетъ быть еще и не понравится,-- сказала она мужу.

-- Абонементъ, мадамъ, обойдется вамъ вдвое дешевле,-- поясняла кассирша и оторвала два билета, взявъ за нихъ по три франка.

-- Какъ навязываетъ-то! Должно быть, дѣлишки здѣсь не особенно важны,-- замѣтилъ Николай Ивановичъ.

Супруги поднялись по лѣстницѣ и очутились въ длинной галлереѣ съ диванами по стѣнамъ. Галлерея была совершенно пуста. Они прошли ее и очутились въ буфетной комнатѣ. Стояли маленькіе столики. Въ глубинѣ помѣщалась буфетная стойка съ фруктами въ вазахъ и цѣлая батарея бутылокъ, изъ-за которой торчала голова буфетчика. Буфетная была также пуста. Въ ней уныло бродилъ лакей во фракѣ и за однимъ изъ столиковъ передъ самой маленькой рюмкой коньяка сидѣлъ громаднаго роста мужчина съ большимъ животомъ и, откинувшись на спинку стула, пыхтѣлъ и отдувался.

-- Однако публики-то не завалило!-- замѣтилъ женѣ Николай Ивановичъ.

-- По всѣмъ вѣроятіямъ, на музыкѣ. Вѣдь музыка играетъ,-- отвѣчала жена.