Под кровью - грязь

   Вот в пуле – совсем другое дело. Ярчайший пример демократии. Играют разные игроки, но бьют только по одному шару, по белому. А уж белый, получив кием в задницу, сносит цветных и рябых бедняг, загоняет их в лузы, а они только принимают удары, или, в крайнем случае, могут рикошетом въехать в своего собрата.

   Гаврилина восхитила глубина философской мысли, заложенная в пул. Оба игрока, или все четверо, если взбрело им в голову играть парами, азартно и сосредоточено бьют по шарам всех цветов и при этом точно знают, что делают это ради того, чтобы получить почетное право забить черный шар, да еще и в строго определенную лузу.

   И боже тебя упаси закатить его раньше времени или не туда. Все, проиграл, стратил, совсем дурак.

   Вот тебе и мысль о равноправии. Нет, у разноцветных шаров есть шанс выжить, но только при условии, что тот, кто играет рябыми, угробит своих быстро и точно загонит черный шар.

   Белым по черному. Борьба добра и зла.

   Гаврилин прицелился и, плавно двинув кием, легко послал белый шар к синему. Щелк. Синий дернулся в сторону и чисто вошел в боковую лузу.

   И так будет с каждым. И нечего так смотреть на игрока, господа шары. Особенно ты, зеленый. Ну-ка, белым по зеленому, но только сильно. От борта в левый ближний. Гаврилин прикинул траекторию. Нормально, не мажется. Нигде не мажется.

   Так что вы там мне хотели сказать, товарищ зеленый? Вам не нравятся наши методы? Хрясь! Стук! И зеленый шар загремел в гулких внутренностях стола. Вот такая вот она жизнь.

   Гаврилин задумчиво обошел стол, прикидывая, как лучше играть дальше. Очень продуктивное занятие – прикидывать, как нужно играть дальше. Интересно, а что думает белый шар об игре и стратегических наметках игрока? Если отбросить нецензурщину?

   Всем сердцем поддерживает и одобряет?

   Да кто его спрашивает? Бац. На этот раз свое схлопотал лиловый. А белый с чувством выполненного долга откатился почти на исходную позицию.

   – Привет, Саша, – Гаврилин узнал голос Алика и, не оборачиваясь, определил, что тот уже успел согреться.

   – Привет. Как жизнь? – кий можно отложить, потому что Алик всегда здоровается с приятными ему людьми за руку и обязательно уделяет от пяти до десяти минут разговорам на околовсяческие темы.

   Полное имя его, кстати, Альфред, но все его именуют Аликом, иногда намекая на его страстную любовь к выпивке.

   – Жизнь зашибись. Если бы не эти долбозвери…

   – Долбодятлы?

   – Долбозвери. Дятел, тот долбит, а звери задалбывают.

   – Тебя, пожалуй, задолбаешь.

   – Шура, я вас умоляю, не надо меня утешать. Я и сам кого угодно утешу. Ты сегодня как обычно играешь сам с собой?

   – С тобой я в любом случае играть не буду.

   – Боишься?

   – Кому приятно корчить из себя идиота? Результат известен заранее. Я лучше сам с собой – и дешевле, и всегда выигрываю.

   Алик скептически оглядел Гаврилина, потом обстановку на столе. Прищурился, прикидывая что-то.

   – Голубого не трогай, все равно не получится.

   – Это почему не получится? – Гаврилин как раз прикидывал, как приложиться по голубому шару, и все выглядело очень неплохо.

   – Тут нужно сыграть тонко, а у тебя, извини, все дергается, когда ты кием двигаешь. Я ж тебе говорил, тут как в постели с дамой. Мало иметь твердый и длинный. Им еще пользоваться надо уметь. Двигаться он должен аккуратно, энергично и прямолинейно. И в каждом случае – строго определенно. И в любой позе. А иначе – это просто стоять и в сухую рукой гонять по кию.

   Гаврилин еще раз посмотрел на голубой шар. Ну, пройдет же, даже и ежу понятно, что пройдет. Позаливали тут некоторые глаза, вот им и мажется. Откуда не глянь – все нормально и чисто.

   – Все будет нормально.

   – Вот-вот, – подхватил Алик, – вот так и моя третья жена говорила перед разводом. Без тебя, говорит, все будет нормально. И где она сейчас?

   – И где она сейчас?

   – А она сейчас снова замужем и снова хочет развода. Но не будем о грустном. Ты играй, а я пройдусь. Тут есть на что посмотреть.

   – Алик, если тебе не в лом, скажи Маше, пусть принесет мне кофе.

   – Скорее сладкий, чем крепкий, – процитировал Алик Гаврилина и ушел в сторону бара.

   Уникальный мужик. Приятно глазу. Пил бы меньше – цены б ему не было. Ему и сейчас цены нет. Тот, кто поставил его управляющим бильярдной, не ошибся. Гаврилин, явившись сюда в конце ноября, так бы и ушел, если бы не попался на глаза Альфреду. Тот, заметив новичка, потратил два часа своего времени на разъяснение тупому посетителю основных правил.

   Заодно предоставил ему великолепное оправдание постоянных посещений Центра досуга.

   В Центр Гаврилин ходил, как на работу. Он уже успел выучить количество ступенек на лестничных пролетах, пересчитать окна и двери и выучить лица постоянных клиентов и работников.

   Его тоже запомнили, при встрече здоровались и даже позволяли небольшие вольности, типа заказа кофе в баре через управляющего бильярдной.

   Что там у нас с голубым? Все нормально.

   Гаврилин на всякий случай потер мелом набойку на кие и промежуток между большим и указательным пальцами левой руки. Наклонился, плавно отвел кий.