Под куполом «Феерии» [СИ]

— Твои брови только что презрительно сошлись на переносице? Скажи, что мне показалось! — он всплеснул руками. — Не оскорбляй эту великую литературу! Роулинг заставила мир поверить в волшебство, это же делаю и я.

Алек лишь кивнул. Магнус мог заставить поверить в волшебство кого угодно.

Может быть, даже его самого.

— Возвращаемся на манеж!

Магнус усмехнулся и похлопал Алека по руке, прежде чем встать и присоединиться к цирковым.

Алек пошёл следом. До конца тренировки он мог думать только о том, как горит кожа от одного почти невесомого прикосновения.

* * *

Магнус явно не ожидал подставы, когда расслабленно заходил в столовую. Тренировка закончилась несколько часов назад, он успел прогнать некоторые моменты из своей программы прямо в автокемпере вместе с Изабель, а ещё за сегодняшний день заставил Алека покраснеть ровно три раза. Если учесть, что время только-только подошло к обеду, всё складывалось просто прекрасно.

Но зайдя в столовую, он словно натолкнулся на невидимую стену. На первый взгляд всё было, как обычно: цирковые уплетали обед за обе щеки, гул голосов разносился над столами, со всех сторон раздавались смешки… Рафаэль улыбался. А вот это было чем-то новеньким.

Магнус застыл на секунду и протёр глаза руками. Счастливая улыбка никуда не делась.

Рафаэль.

Улыбался.

— Рагнор, что ты сделал с Рафаэлем?

— Погоди-погоди, я сам ещё не осознал.

Магнус зажмурился, снова открыл глаза, но ничего не изменилось.

Наверное, если бы Рафаэль внезапно убил любого из цирковых «Феерии», это удивило бы его меньше.

Рафаэль редко показывал эмоции и держал всё в себе. С самой первой встречи с Магнусом, когда обоим было около пятнадцати, он улыбался настолько редко, что данное явление было сравнимо разве что с падением звезды.

Магнус схватил Рагнора за рукав красного легкого пиджака и буквально протащил за собой к столику, за которым устроился их друг. Рафаэль сидел в одиночестве, уставившись в какой-то толстый томик занимательных — жирные кавычки — историй. На его губах блуждала такая отрешённая улыбка, что вряд ли он понимал, что читал.

За все годы общения, Магнус понял одну вещь: улыбка для Рафаэля настолько серьёзная вещь, что появляется она только в исключительные моменты.

— А если его вилочкой потыкать, он нахмурится? — почти в ухо Магнусу прошептал Рагнор.

— Я тебе потыкаю, — расслабленно откинулся на спинку стула Рафаэль. — Не досчитаешься своих кошек.

Даже свойственные ему угрозы звучали совершенно ненатурально.

— Съешь ты их, что ли? — с сомнением протянул Рагнор.

— Я же не живодёр. Отдам Кэсси, а там ты просто не сможешь забрать у ребёнка игрушку.

Рагнор фыркнул себе под нос, но пересаживаться за другой стол не стал, и они с Магнусом сели напротив Рафаэля.

— Может быть, ты расскажешь, что с тобой происходит? — Магнус взял вилку с ножом и начал разделывать запечённую куриную ножку. — Иногда пропадаешь до ночи, иногда засветло сбегаешь из автокемпера. А сейчас вот и того хуже. Если бы я не знал тебя, я бы сказал, что это признаки влюблённости.

Рафаэль неопределённо пожал плечами, но всё же улыбка на его губах чуть померкла. Он явно не хотел о чём-то рассказывать.

— Может быть, лучше ты расскажешь нам, что происходит и почему ты внезапно стал таким любителем пообсуждать свою личную жизнь?

— Подло, Рафаэль.

— Вообще-то, справедливо, — Рагнор оторвался от поглощения овощного рагу и согласно угукнул.

— При этом только в те моменты, когда Алек рядом. Ты специально это делаешь?

— Что я делаю? — протянул Магнус, словно не понимая, о чём речь.

— О, Гефест! Вызываешь в Алеке ревность, конечно же, — Рафаэль перешёл на шепот. — Нам ли не знать, что каждую ночь ты засыпаешь на своём диванчике, иногда на кровати Изабель, но всегда в полнейшем одиночестве?

— Не считая пьяных ночей в моей компании. Но могу поклясться, что я не делаю с тобой ничего из того, что ты описываешь. Питт, Грег, Имасу? Откуда ты вообще эти имена берёшь?

Магнус с вызовом вскинул голову. Кто там говорил, что лучшая защита — это нападение?

— Какие глупости. У него же невеста, — он специально выделил последнее слово, чтобы поставить точку в этом разговоре.

Рафаэль и Рагнор переглянулись между собой, но промолчали.

Аппетит внезапно пропал.

Невеста. Хотел бы он сказать, что Лидия — отвратительная стерва, но проблема заключалась в том, что она была хорошей. Даже, наверное, потрясающей. И она не могла не понравиться Магнусу. Своевольная, яркая, не лезла за словом в карман; Лидию можно было даже назвать идеальной девушкой, если бы не тот факт, что в женихах у неё числился Алек Лайтвуд.

От этого имени все внутренности скрутились в тугой узел. Магнус ненавидел своё тело. Он хотел смириться, забыть, пойти дальше. Но максимум, что получалось — это делать вид, что счастлив и играть на публику. Но друзей ему обмануть всё же не удалось.

Магнус не мог объяснить, почему подначивать Алека было для него так важно. Злился и хотел причинить ему такую же боль? Но Алеку должно было быть плевать.

Магнус часто замечал, что плевать не было.

От этого становилось труднее дышать.

— Мальчики, приятного аппетита!