Под куполом небес

Венька подошёл в тот момент, когда шло бурное и красочное обсуждение некой красотки, которую каждый из них с превеликим бы удовольствием…

Венька скривился. Даже при всём его «рабоче-крестьянском» воспитании до таких мерзких слов он в мужских разговорах не опускался. Не любил. Считал это похабством, пижонством и пустобрёхством.

Прислушался. Напрягся. Речь шла о некой «лошаднице». Один турнист исполнил несколько перелётов с турника на турник, приземлился на мягкий страховочный мат и стал красочно описывать свои познания в камасутре. Ему было что предложить той самой «лошаднице»…

– …Да она, говорят, замужем.

– Ты чё, не в курсе – жена, чей муж работает в другой программе, уже наполовину незамужняя! Пользуйся моментом! Сколько той жизни! Ха-ха-ха!..

Венька вдруг понял, что речь идёт об Ивановой. Его Свете! То есть, конечно же, Пашкиной. Их Свете!..

У него на секунду от ярости померкло в глазах. Такого прилива гнева Венька давно не испытывал. Он перепрыгнул через барьер манежа.

– Ты что сказал, щенок?

– Э-э, дядя! Ты чё, с купола рухнул? Какого… на манеж без сменной обуви, тут люди репетируют!

– Это ты – люди? Это вы – люди? – Венька играл крыльями носа, сжав кулаки.

– Слушай, дядя, вали, не испытывай судьбу! – Пять крепких молодцов с выпуклыми буграми бицепсов-трицепсов, с полукруглыми мышцами спины, именуемыми у спецов крыльями, нахмурились и приняли угрожающий вид…

…Двое сразу рухнули на маты. Один из них, кажется, был в глубоком нокауте. Третий попытался смазать Веньке по скуле, но лишь оцарапал шершавой накладкой щёку – Венька умело увернулся. Сзади, подпрыгнув, схватил за шею ещё один. Он стал душить Веньку, наклоняя на себя. Но рост «дяди» был много выше его собственного. К тому же «дядя» был жилистым, вёртким и очень яростным. Они упали на мат. Турнист прилип к Веньке как банный лист, обхватив его руками и ногами. Понимал, если отпустит – конец! Они барахтались на манеже ожесточённо и нешуточно. Другой партнёр прицеливался, чтобы сразить лежащего Веньку. Гимнаст в раже наносил удары, но каждый раз его кулак пролетал мимо лица врага и с глухим мясистым звуком втыкался в глянцевую поверхность мата. Венька крутился как уж, пытаясь избавиться от душившего его снизу соперника. Очередного удара не последовало. Венькина нога отыскала промежность гимнаста и вошла туда со всей пролетарской ненавистью. Турнист охнул, присел и стал «молиться» манежу, раскачиваясь в поклонах. Громкий мат стоял, как в плохой (или, наоборот, в хорошей) пивнушке. Становилось понятным, откуда и почему то, что лежало на манеже под ногами у гимнастов, называлось матом…

Оставшиеся на ногах пытались разнять дерущихся. Но, чем больше они прилагали усилий, тем жёстче становился этот поединок. Тот, кто вцепился в Веньку, стал снизу громко повизгивать от ужаса, слыша, как его противник в раже рычит и хрипит. Венька был близок к припадку. Он уже и сам не осознавал, что делает! Ему бы только добраться до чужого горла…

Поднялась нешуточная паника. Молоденькие пацаны-униформисты, кто был в этот час около манежа, побежали искать помощи.

…Вернул Веньку в сознание громкий окрик Захарыча, который прибежал в сопровождении инспектора манежа. Венька очнулся, встал на ноги. В растерзанном комбинезоне, с фирменной эмблемой их номера на груди, медленно пошёл к Захарычу, который сверкал глазами не менее Венькиного. Один из турнистов, не остыв, по инерции было дёрнулся, но тут же получил в подбородок. Он странно сложился пополам и безвольно рухнул на мат, на котором продолжал лежать его партнёр. Чистый нокаут! Второй…

– Грошев! Вы что делаете! – Инспектор манежа подбежал к упавшему турнисту. Тот лежал неподвижно. – Мы ещё с вами поговорим! Вон отсюда! Врача!..

…Венька с Захарычем сидели в шорной и молча пили чай. Перед этим Стрельцов обработал перекисью расцарапанную щёку Веньки и сбитые костяшки пальцев – если магнезия попадёт в рану, даже пустяшную, проблем не избежать. Заставил переодеться в новый комбинезон – не дай бог Света увидит. Рваный спрятал – на списание…

Захарыч хмурился. Понимал, инспектор манежа всего этого так не оставит. Значит – жди беды. Неизвестно ещё, чем всё закончится… Турнистов, ясное дело, сегодня снимут с представления. А может, и не только сегодня. Какие они работники с такими фасадами! Им теперь восстанавливать и восстанавливать свою «потенцию»…

– Да-а, парень! Устроил ты нам всем весёлую жизнь, хомут тебе в дышло!.. Хоть за правое дело?

– Скорее, за левое…

Захарыч долго допытывался по какому поводу была такая лихая драка. Наконец, Венька не выдержал.

– Свету пытались оскорбить. И Пашку. Как-то так…

Глава семнадцатая

…Джафар произносил имя своего неожиданного наставника смягчая букву «ш» так, что она звучала почти как «щ». Выходило забавно и как-то по-детски мило…