Под куполом небес

В узкие прямоугольники окон конюшни ударило сентябрьское солнце. Оно заиграло золотом в зрачках Светы. Она непроизвольно прикрыла глаза рукой. Перед ней стояли самые дорогие ей люди. Они, как истинные рыцари, преклонили колени и вытянули руки с букетами. Особенно комично выглядел Захарыч. Стрельцов с хрустом в суставах присел на одно колено и лучезарно улыбнулся своими васильковыми глазами. Он восседал в центре: могучий, седовласый, длинноволосый, с окладистой бородищей, в комбинезоне, на спине и груди которого красовалась «спартаковская» эмблема их номера. Справа и слева от него, словно ординарцы генерала конюшни, протягивали свои букеты Пашка с Венькой. Рядом виляла хвостом радостная Варька. Света услышала голос мужа, читающего своего любимого Хафиза Ширази, несколько переделанного к этому случаю:

Тоскуем по Твоим объятьям и лобзаньям,
Блаженного вина испить горим желаньем.
Конец истории. Без лишних слов –
Вернись, вернись, жизнь без Тебя – одно страданье!..

Свете ничего не оставалось, как расцеловать каждого из своих мужчин и принять поздравления. Объятия достались и Варьке. Все пошли в шорную присесть за стол испить «исиньки» и отведать праздничного торта перед утренней репетицией…

Вечер накрыл мир мягким чёрным бархатом…

Они ото всех сбежали. Зажгли свечи. Включили музыку – любимые их блюзы. Разлили шампанское по бокалам. Света отпила несколько глоточков, Пашка только прикоснулся губами к играющей золотом и шипящей пузырьками жидкости. Спиртного он по-прежнему не пил. Они потянулись лицами друг к другу, замерли в долгом поцелуе. Света облизнула губы.

– Сладко!..

– Пора говорить – горько!

– Не надо, пусть будет только сладко…

Пашка, как иллюзионист, извлёк из-за спины подарочные коробки. Протянул их Свете.

– С днём рождения, любимая!

Света озорно прищурилась, хлопнула в ладоши.

– Сим-Сим! Откройся!..

– Слушаюсь и повинуюсь! – Пашка, изгибаясь руками и всем телом, изобразил Джина из лампы. – Сейчас открою, моя повелительница!

Пашка сорвал обёрточную бумагу, обнажил синий атлас таинственных коробок и, как делают это на Востоке, с поклоном протянул их своей Царице манежа. Сим-Сим открылся…

Света замерла, глядя на богатства, представшие перед её взором. В одной коробке на красном бархате лежало колье, играя светящимися крестами. В другой – серьги, чёрные камни которых обволакивали длинные переплетения серебряной вязи. В третьей – браслет из тех же редких минералов, которые отражали золотые всполохи свечей. Света не могла оторвать взгляд от гипнотизирующих чёрных камней.

– «Блэк Стар»… – выдохнула Света. Её глаза перестали улыбаться. Пашка напрягся. Он боялся этой минуты со дня покупки. Момент истины настал…

– Как у Валентины… – Света словно говорила сама с собой, не отрывая глаз от подарка.

– Намного лучше! Потому, что это – ты!..

Он понял, что сейчас решается его судьба. Их судьба. Он повысил голос.

– А это! – Пашка в отчаянии кивнул на разложенное перед Светой. – Лучшее из того, что я знаю…

Света неожиданно задрожала лицом и уткнулась им Пашке в плечо. Накопленное за несколько месяцев, и особенно за последний, прорвалось слезами и жаркими словами.

– Это ты – л учшее, что у меня есть! Это ты – лучшее, что я знаю! Никому не отдам! Спасибо, Пух!..

…Тоненький голосок взывал в ночи:

– Вень! Ну, Вень! Открой! Хватит прикалываться! Не май месяц, я замёрзла!..

В дверь коневозки кто-то стучал. Света с Пашкой решили отпраздновать день рождения не в гостинице, а отдельно ото всех в пустом фургоне, который обычно был домом для них и лошадей в переездах из города в город. Тут были просторные стойла, большой отсек для фуража, выгородка для шорной и три отдельных купе для Захарыча, Веньки и Пашки со Светой. Здесь можно было с комфортом прожить долгое время. Сейчас здесь пахло сеном, как на прогретом солнцем лугу.

Кто-то ещё раз поскрёбся в дверь фургона, разочарованно повздыхал и зацокал каблучками в сторону новых приключений.

– Ага! Вот оно логово нашего Дон Жуана! – Света хихикнула, прижимаясь к обнажённому Пашкиному плечу.

– Сегодня ей придётся ложиться спать без десерта! – Пашка наигранно посочувствовал женскому несчастью. – Поматросил и бросил! А говорил, что он связист…

– Он и налаживал связь… – Света ещё раз тихо рассмеялась и вдруг впилась губами в Пашкину грудь. – Соскучилась!

…Коневозка покачивалась, постанывала, поскрипывала, вскрикивала, и, с междометиями, громко вздыхала всей своей многотонной плотью, словно мчалась куда-то по очередным неведомым цирковым путям-дорогам…

Вдруг рядом хлопнула дверь, клацнул английский замок, открылась входная дверь, с грохотом закрылась, и всё затихло в ночи.

– Что это было? – Света посмотрела на Пашку. Тот пожал плечами. Но оба догадались, что это был за полтергейст…

Глава тридцать четвёртая