Под маской

На один день они остановились в Неаполе, чтобы доплыть на пароходе до острова Капри и посетить знаменитый Голубой грот. Затем, вернувшись в Неаполь, отправлялись на автомобиле на юг, до самой Сицилии. В Неаполе мистер Носби получил телеграмму из Парижа от мистера Бушмилла, и никому ее не показал, а просто сложил пополам и сунул себе в карман. Только намекнул, что по дороге на пароход до Капри нужно будет сделать остановку, чтобы зайти в какой-нибудь итальянский банк.

В то утро миссис Бушмилл с ними не поехала, и Хэлли с Коркораном остались одни в машине. Впервые за четыре недели они оказались рядом без давящего присутствия лощеного мистера Носби.

— Мне надо с вами поговорить, — тихо сказала Хэлли. — Я много раз пыталась, но это практически невозможно! Он заставил отца мне передать, что если вы станете мне досаждать или оказывать знаки внимания, то у него есть право немедленно отправить вас домой!

— Мне не стоило ехать, — безнадежно ответил Коркоран. — Это была ужасная ошибка. Но я хочу увидеться с вами наедине еще хоть раз, пусть даже и последний.

Как только Носби вышел из банка, Коркоран тут же умолк и стал непринужденно изучать улицу, притворяясь полностью поглощенным каким-то происходящим там интересным явлением. И вдруг, словно сама жизнь решила ему подыграть, на перекрестке перед банком действительно произошло кое-что интересное. С примыкающей улицы выбежал какой-то мужчина без пиджака, схватил за плечо стоявшего там маленького смуглого горбуна и, торопливо его развернув, указал на их такси. Этот мужчина без пиджака даже не пытался их рассмотреть, словно был уверен, что они находятся в этой машине.

Горбун кивнул, и оба тут же исчезли: первый скрылся на примыкающей улице, откуда явился, а горбун будто исчез в никуда. Все произошло так быстро, что у Коркорана осталась в памяти лишь смутная картинка, и не было времени обо всем этом вспоминать, пока через восемь часов они не вернулись с Капри.

В то утро с самого их отплытия в бухте Неаполя штормило, и маленький пароход болтался на волнах, словно пьяный. Почти сразу цвет лица мистера Носби стал менять свой оттенок, последовательно пройдя стадии желтизны, бледности и мертвенной бледности, но Носби настаивал на том, что качку почти не ощущает, и заставил Хэлли сопровождать его в бесконечных прогулках по палубе.

Когда пароход достиг скалистого и яркого островка, от берега тут же отчалило множество лодок, головокружительно роившихся в прибрежных волнах, поджидая пассажиров, желавших осмотреть Голубой грот. Исполняемый лодками на волнах нескончаемый танец святого Витта привела к тому, что мистер Носби вместо почтенной бледности обрел экстравагантный и неподобающий синий оттенок, что и заставило его принять неожиданное решение.

— Слишком штормит, — объявил он. — Мы не поедем!

Хэлли, облокотившаяся о перила и зачарованно смотревшая на море, даже не обратила внимания. Снизу раздавались заманчивые крики:

— Эта отличный лодка, леди и джентльмен!

— А я говорить на американский, Америка был два года!

— Приятный солнечный денек, как раз для Голубого грота!

Уже отплыли первые пассажиры, по двое в лодке, и Хэлли стала спускаться по трапу вместе со следующими.

— Хэлли, ты куда? — прокричал мистер Носби. — Сегодня слишком опасно! Мы остаемся на борту!

Девушка, спустившись до половины трапа, оглянулась через плечо.

— Разумеется, я поеду! — крикнула она. — Разве можно проделать весь этот путь до Капри и не увидеть Голубой грот?

Носби еще раз посмотрел на море и торопливо убежал. А Хэлли, за которой следовал Коркоран, сошла в одну из маленьких лодок и весело помахала ему на прощание.

Они приблизились к берегу, направляясь к маленькой темной расщелине в скалах. Подплыли ближе, и лодочник попросил опуститься на дно лодки, чтобы не удариться головой о низкий вход в грот. Короткий путь во тьме, и вот перед ними открылось обширное пространство, и они попали в великолепный ультрамариновый рай, в напоминающую кафедральный собор пещеру, где все — и вода, и воздух, и высокий свод — сверкало и переливалось всеми оттенками голубого цвета.

— Как красиво! — нараспев произнес лодочник. Он провел веслом по воде, и они увидели, как весло, словно по волшебству, стало серебряным.

— Сейчас окуну руку в воду! — в восторге крикнула Хэлли. Они оба встали на колени, и когда Хэлли потянулась вперед, чтобы погрузить ладонь под поверхность воды, обоих окутал зачарованный свет, и их губы соприкоснулись, а затем весь мир стал голубым и серебряным — или это уже был не мир, а упоительная магия, в которой они теперь будут жить вечно?

— Как красиво! — нараспев произнес лодочник. — Возвращайтесь в Голубой грот завтра, и в следующий день! Спросите Федерико, нет лучше гида для Голубого грота! Ах, как прекрасно!