Под маской

— Янси! — пробормотал родитель, неудачно симулируя оживленную приветливость; его губы сложились в обворожительную ухмылку.

— Ваш отец не очень хорошо себя чувствует и позволил мне вести машину, — весело объяснил Скотт, выйдя из авто и подойдя к Янси. — Отличная машина. Давно уже у вас?

Янси рассмеялась, но не слишком весело.

— Он может двигаться?

— Кто не может двигаться? — оскорбленно осведомился голос из машины.

Скотт уже стоял у дверцы.

— Позвольте помочь вам выйти, сэр?

— Я м’гу выйти. Я с’м м’гу выйти, — ответствовал мистер Боуман. — Пр’сто пожал’ста, под’иньтесь немн’жко, и я см’гу выйти. Кто-то, должно быть, налил мне несвежий виски.

— Видимо, их было несколько, — холодно и резко парировала Янси.

Мистер Боуман на удивление легко добрался до бордюра; но это был мнимый успех, потому что он тотчас же решил опереться на нечто, видимое лишь ему одному, и от падения его спасла лишь быстро подставленная рука Скотта. Мужчины пошли за Янси; она шла к дому в состоянии исступленной ярости и смущения. А вдруг молодой человек решит, что подобные сцены повторяются здесь каждую ночь? Янси чувствовала себя униженной из-за того, что сама присутствовала при этом. Если бы ее отца каждый вечер доставляла до постели пара дворецких, она бы, вероятно, даже гордилась тем, что он может себе позволить подобные кутежи; но только подумайте: ей самой приходится помогать ему добираться до постели, на ней лежат все заботы и тревоги! И, наконец, она была рассержена тем, что здесь оказался Скотт Кимберли; ее раздражала его готовность помочь.

Дойдя до облицованного кирпичом крыльца, Янси поискала в карманах жилета Тома Боумана ключи и отворила дверь. Через минуту хозяина дома усадили в кресло.

— Благодарю вас, — сказал он, на мгновение протрезвев. — Садитесь. Не хотите выпить? Янси, дорогая, принеси нам немного печенья и сыра, если они у нас есть!

И Янси, и Скотт рассмеялись над бессознательной холодностью этой фразы.

— Тебе пора спать, папа, — сказала она; раздражение боролось в ней с вежливостью.

— Принесите мне гитару, — предложил он, — я вам что-нибудь сыграю!

Если не считать подобных вечеров, гитары он не касался уже лет двадцать. Янси повернулась к Скотту.

— С ним все будет в порядке. Большое спасибо. Через минуту он будет дремать, а когда я поведу его спать, он будет кроток, как ягненок.

— Ну, что ж…

Вместе они подошли к двери.

— Устали? — спросил он.

— Нет, нисколько.

— Тогда, пожалуй, я бы попросил у вас позволения остаться еще на пару минут, пока вы не убедитесь, что с ним все в полном порядке и он действительно уснул. Миссис Роджерс дала мне ключ от дома, так что я не потревожу ее, если вернусь чуть попозже.

— Да нет, все прекрасно! — возразила Янси. — Ничего страшного, он не причинит никаких неудобств. Просто он выпил лишний стаканчик — да и виски здесь, ну, сами понимаете! Нечто подобное уже случалось в прошлом году, — добавила она.

Ее объяснения показались ей вполне убедительными.

— Но, тем не менее, нельзя ли мне остаться еще хоть на минутку?

Они сели рядом на плетеном канапе.

— Я подумываю задержаться в городе еще на пару дней, — сказал Скотт.

— Чудесно! — в ее голосе вновь послышались томные нотки.

— Кузен Пит Роджерс сегодня плохо себя чувствовал, но завтра он собрался на утиную охоту и пригласил меня с собой.

— Как здорово! Мне всегда до смерти хотелось побывать на охоте, отец все время обещает взять меня с собой, но до сих пор так и не взял.

— Мы собираемся охотиться три дня, а затем я, наверное, вернусь сюда и проведу здесь следующие выходные…

Он внезапно умолк, подался вперед и прислушался.

— Что там происходит?

Из комнаты, откуда они только что вышли, донеслись отрывистые звуки музыки — то резкие, то еле слышные, аккорды гитары.

— Это отец! — воскликнула Янси.

Наконец до них донесся пьяный и неразборчивый голос, печально тянувший низкие ноты:

Песню городу пою
И сижу на рельсах.
Счастье — это быть свободным,
Выйдя из тюрьмы.

— Какой кошмар! — воскликнула Янси. — Он разбудит весь квартал!

Припев закончился, вновь зазвенела гитара, затем раздался последний предсмертный хрип струн — и все стихло. Через мгновение раздался негромкий, но явственный храп. Мистер Боуман, удовлетворив свои музыкальные потребности, наконец-то уснул.

— Давайте поедем куда-нибудь кататься! — попросила Янси. — Что-то я перенервничала…

Скотт с готовностью встал и они спустились к машине.

— Куда поедем? — спросила она.

— Мне все равно.

— Можно проехать полквартала вперед к Крест-авеню — это наша центральная улица, — а затем к реке.

IV