Под маской

Миссис Роджерс, маленькая, нервная, уже начинающая полнеть, и Скотт Кимберли, кузен ее мужа, черноволосый молодой человек чуть ниже среднего, поднялись со стульев и взглядами поискали в толпе танцующих Янси. Скотт был сиротой — сиротой с полумиллионом собственных денег, и в этом городе он оказался по одной простой причине: он опоздал на поезд. Они искали ее еще несколько минут — но тщетно. Янси и ее желтое платье больше не мелькали среди танцоров.

Стрелки часов показывали половину одиннадцатого.

II

— Добрый вечер, — говорил ей в этот момент отец, проглатывая слоги. — Кажется, это уже вошло в привычку?

Они стояли у боковой лестницы, и за его плечом через стеклянную дверь Янси могла видеть с полдюжины мужчин, сидевших вокруг столика в баре со знакомым ей веселым блеском в глазах.

— Может, пойдешь, посмотришь на танцы? — предложила она, улыбаясь и подчеркивая светское равнодушие, которого она совсем не чувствовала.

— Благодарю, но только не сейчас!

Достоинство, с которым он это произнес, было немного преувеличенным, чтобы вызвать доверие.

— Просто выйди и осмотрись, — настаивала она. — Все сегодня здесь, и я хотела кое о ком с тобой поговорить.

Это было не слишком хорошо придумано, но ничего лучше ей в голову не пришло.

— Я очень сомневаюсь, что там найдется что-нибудь интересное для меня, — выразительно произнес Том Боуман. — Я заметил, что по каким-то надуманым причинам меня все время вытаскивают отсюда, отрывая от жизни не менее чем на полчаса, словно я — ребенок, который не может сам за собой уследить.

— Я просто прошу тебя немного там побыть!

— Ты очень заботлива, спасибо! Но как раз сегодня мне крайне интересна происходящая именно здесь беседа!

— Пойдем, папа!

Янси со всем возможным очарованием взяла его под руку, но он тут же освободился, подняв руку — и рука Янси свободно упала.

— Боюсь, я вынужден отказаться.

— Прошу тебя, — чуть более настойчиво сказала она, стараясь не показывать, как ее раздражает необычно долгий спор, — ты пойдешь, осмотришься, и если тебе там не понравится, ты просто уйдешь.

Он покачал головой:

— Нет, спасибо.

Затем, не говоря ни слова, он резко развернулся и вернулся в бар. Янси пошла обратно на танцплощадку. Как ни в чем не бывало, она окинула взглядом толпу стоявших молодых людей и после недолгого размышления проворковала оказавшемуся рядом с ней юноше:

— Потанцуем, Карти? Я не знаю, где мой партнер…

— Буду рад, — искренне ответил Карти.

— Ужасно любезно с твоей стороны!

— С моей? Напротив — с твоей!

Она бросила на него равнодушный взгляд. Она очень рассердилась на отца. На следующее утро за завтраком она, конечно же, сможет сколько угодно распространять вокруг себя пламенный холод и недовольство; ну а сегодня вечером ей оставалось лишь ждать и надеяться, что, случись самое худшее, отец, по крайней мере, останется в баре до окончания танцев.

Откуда-то из-под ее локтя неожиданно возникла миссис Роджерс, которая жила по соседству с Боуманами. Рядом с ней был какой-то незнакомый молодой человек.

— Янси, — сказала миссис Боуман с вежливой улыбкой, — позволь представить тебе мистера Кимберли. Мистер Кимберли находится у нас в гостях, и мне бы очень хотелось вас познакомить!

— Я так рада! — вежливо и протяжно произнесла Янси.

Мистер Кимберли предложил мисс Боуман потанцевать, на что мисс Боуман равнодушно согласилась. Как и подобало, они взялись за руки и начали танец как раз вовремя, вступив в толпу танцующих вместе со вступлением в музыкальную тему барабанного ритма. И сразу же Скотту показалось, что комната, и кружащиеся по ней пары обратились в какой-то серый фон, на котором осталась лишь она. Яркие лампы танцевального зала, ритмы музыки, повторявшиеся парафразы, лица множества девушек, красивые, непримечательные или смешные, слились в некий статичный монолит, словно все они собрались сюда в качестве свиты для томных глаз и движущихся в танце ножек Янси.

— Я все время на вас смотрел, — просто сказал Скотт. — Кажется, вам здесь скучно?

— Неужели? — ее голубые глаза вдруг с радостным интересом приоткрылись и стали похожи на нежные ирисы. — Какой кошмар! — добавила она.

Скотт рассмеялся. Она воспользовалась такой выразительной фразой и даже не улыбнулась — конечно, она вовсе не хотела придать ей оттенок правдоподобия. Из многих уст он уже слышал самые модные словечки этого сезона: «горячо», «шикарно» и «здорово», примененные кстати и некстати, но еще никогда ему не доводилось слышать слово, полностью лишившееся своего буквального значения. В устах этой чопорной юной красавицы все звучало очаровательно.

Танец окончился. Янси и Скотт направились к стоявшему у стены дивану, но сесть на него им не удалось — раздался визгливый смех, и жилистая девица, тащившая за собой смущенного кавалера, затормозила прямо перед ними и плюхнулась как раз туда, куда они только что собирались сесть.

— Как грубо! — заметила Янси.

— Думаю, что ей можно найти оправдание.

— Для девушки с такими коленками оправданий быть не может!

И они уселись на двух неудобных жестких стульях.