Под маской

— А что предлагаешь? Учти, больше я с тобой за кошками гоняться не собираюсь! Некоторые псы никогда не взрослеют!

— Там не кошки.

— Тогда что? Мясо? Или сучки?

— Пошли, сам все увидишь.

— С чего это вдруг такая щедрость? Небось там большая собака, да?

Чтобы скоротать время, пока не выйдет мой друг, мы полаяли — точнее, лаял в основном шпиц. Эти малявки могут брехать сутки напролет и никогда не хрипнут. Он обежал несколько раз вокруг группы ребят, идущих в школу, и я не смог удержаться от смеха, когда один из них заехал ему ногой под ребро, а он дико взвизгнул. Я совсем немного полаял, только чтобы прочистить горло, — я не из тех, кто брешет по любому поводу.

* * *

Когда моего друга выпустили гулять на улицу, мы вместе побежали за шпицем посмотреть, что же он там нашел. Как я и думал, там не было ничего особенного — просто мусорный бак, с которого можно было носом снять крышку. Мне на минуту показалось, что там какой-то интересный запах, — но запах был вчерашний, и мы с другом задали шпицу трепку за то, что он даром потратил наше время, и побежали дальше уже одни.

Мы совсем чуть-чуть пробежались за высокой леди — просто так, потому что она несла сверток с мясом. Мы, конечно, ни на что не рассчитывали, но ведь всякое бывает! Иногда у меня появляется желание забыть про свой нос и просто бежать за кем-нибудь, притворяясь, что это хозяин или что тебя куда-нибудь ведут. Мы пробежали еще пару улиц, и я поймал новый запах.

— Пахнет романтикой, — сказал я.

— Ну и нос у тебя! — он тоже попробовал поймать запах, но у него ничего не вышло. — Старею… Что хочешь могу разглядеть, а вот запахи уже не узнаю!

— Ерунда! Это просто ветер, — ответил я, чтобы его не обижать — но у него и правда слабый нос! Что касается меня, то у меня нос отличный — а вот вижу я так себе. Через минуту он все-таки учуял запах, мы бросили ту леди и торопливо побежали обратно по улице.

* * *

Мы бежали за ним с милю — и чем дальше, тем больше оба злились.

— Что толку? — сказал мой друг. — Или я сошел с ума, или мы бежим не за одним запахом, а за целым десятком.

— Я чувствую пару десятков.

— Может, хватит уже?

— Ладно тебе, мы уже почти рядом.

Мы в этот момент оказались на холме и, наконец, смогли увидеть, что там, внизу — да, столько дворняг я видел лишь однажды, на собачьей выставке!

— Опоздали, — сказал я, и мы побежали домой.

«Головы» еще не было, зато дома появился «Борода». Он схватил свою чертову палку и опять попытался меня надуть, выставив ее вперед и что-то тараторя — я уже давно понял, что он хочет выяснить, настолько ли я глуп, чтобы через нее прыгать? Но я не стал кусаться, а просто обошел палку. Затем он попробовал еще один трюк — все его пробуют, — схватил меня за лапы и заставил балансировать на хвосте. Я так до сих пор и не понял, зачем ему это?

Потом он включил музыкальный аппарат с песней, от которой у меня в ушах гудит и хочется выть, — и я смылся от него и побежал на улицу. Мимо пробежал пес с газетой в зубах, крайне довольный собой — я как-то раз попробовал эту работенку, но позабыл, что у меня в зубах, и по привычке решил это закопать. Что было с «Бородой», когда он это заметил!

* * *

Вскоре я увидел, что мой друг бежит по улице. Он такой большой и породистый! Подбежал на минутку к одному знакомому мальчишке, а затем увидел меня и побежал ко мне. Что случилось потом, я уже не видел. В полдень на перекрестке очень много передвижных будок, так что я только и увидел, как остановилась одна, потом другая, и из них вышло несколько человек. Я побежал туда, и еще несколько человек тоже.

Мой друг лежал на боку, а из пасти у него текла кровь. Глаза были открыты, но дыхание было неровным. Все волновались, его перетащили на газон. Из дома выбежали хозяева, мальчик и девочка, подбежали к нему и стали плакать. Я и еще один пес, который его хорошо знал, тоже подошли, и я хотел его лизнуть, но когда подошел поближе, он зарычал: «Убирайся!» и попытался вскочить на лапы. Он решил, что я хочу его сожрать, раз уж он валяется на земле.

Мальчик крикнул: «Пошел отсюда!», и я обиделся, потому что я никогда не ел собак и не собираюсь — ну, разве что буду совсем голодный. Но я, конечно, отошел, чтобы он не волновался, и стоял и смотрел, как его унесли на одеяле. Потом мы обнюхали кровавое пятно на земле, а один пес его лизнул.

* * *

На лужайке перед домом я завыл. Не знаю почему. А потом пошел посмотреть, не пришла ли «Голова». Ее не было, и я стал думать — а вдруг с ней тоже что-нибудь случилось и она больше никогда не придет домой? Я пошел на крыльцо и стал ждать, но она все не шла, и я поскребся в дверь, и меня пустили внутрь; я немного повыл на «Бороду», а он погладил меня по голове.