Под маской порока 2. Не отпускай меня (СИ)

Вэйдалл посторонился, пропуская Глэйдис, прикрыл дверь и, приблизившись к кровати, занял место сирены. Отбросив одеяло, дабы не мешалось, я придвинулась ближе к нему, обняла почти так же крепко, как Гален меня. Конечно, силушка у меня не та, с собратской не сравнится, и мне просто хотелось прикоснуться, вдохнуть полной грудью аромат свежескошенной травы и счастья, убедиться, что Вэйдалл жив, здоров и бодрствует, что он не сон и не мираж.

— Получилось!

— Получилось, — Вэйдалл бережно обнял меня в ответ. — Все получилось.

— Угу, с тобой-то на диво быстро получилось, зато птичка наша до-олго просыпаться не хотела, — отозвался Гален с неожиданной печалью.

— Что значит — долго? — насторожилась я и от Вэйдалла отстранилась, посмотрела вопросительно на Галена. — Сколько времени прошло?

— Долго — это очень, очень долго… уж второй десяток пошел…

— Десяток чего? — скорбное выражение лица Галена мне совсем не понравилось.

— Лет, конечно.

— Лет?! — опешила я, тщетно прислушиваясь к собственным ощущениям. Увы, внутренние часы могли подсказать, что нынче где-то три-четыре часа пополудни, но уточнить, какой теперь год, они не могли. — То есть прошло уже больше десяти лет?!

— Представляешь? Аиша уже дочку замуж выдавать собирается…

— Айлина выходит замуж?!

— Арлес готовится внуков нянчить…

— Внуков?!

— Технически эти внуки не имеют с ним кровной связи, но сама понимаешь, нереализованные отцовские инстинкты и все такое… Тиана и Марк счастливо женаты нам на зависть и наплодили целый выводок маленьких сирен, столь же занудных, как их отец, а мы с Вэйдом все сидим подле тебя, не спим, не едим и не пьем, лишь ждем да ждем, покой твой стережем… и замковый двор уж кустами роз диких зарос…

— Роз?

— Хватит, Гален, — вмешался Вэйдалл и успокаивающим жестом погладил меня по руке. — Не обращай внимания, Ева, он просто шутит. Прошло всего четыре дня, никто за этот срок не поженился и даже не забеременел. Ты действительно долго не просыпалась, мы уже не знали, что думать и что делать. Что последнее из снов ты помнишь?

— Море и берег в Наринне, — я нахмурилась, перебирая пестрые лоскуты воспоминаний. — Я там сидела, пока не пришла Глэйдис.

— А до этого?

Сцену в «Маске».

Удаляющегося Вэйдалла.

Понимание, что не позволю ему опять уйти, сбежать в его воспоминания, скрыться в собственной вине.

И свое пение.

Обычного песня из клубного репертуара, строки с двусмысленным значением и отсутствием какого-либо глубокого смысла.

«Сегодня я танцую с ним,

Танец с чудовищем моим.

Движение до края,

Покровы все срывая…»

Пес теперь разберет, почему я выбрала эту местами довольно фривольную песню. Наверное, в тот момент я не думала, но пела, пела так, как никогда в жизни. Содержание текста было не важно — важна сила, чувство, что я вкладывала в каждое слово, в каждую ноту. Важно дозваться, докричаться, достучаться, а уж что там про покровы…

Впрочем, покровы мы с Вэйдаллом действительно сорвали, пусть и не совсем те, о которых упоминалось в песне.

Я бросила на Галена быстрый смущенный взгляд, и Вэйдалл слегка сжал мою руку, без слов давая понять, что предоставляет мне самой решать, когда и как рассказать о «Маске».

— Помню, как пела тебе, — выдала я допустимую часть правды. — Помню, как ты остановился… обернулся, кажется… а после… после было море и берег. И знаете, что странно? На берегу я даже не задумывалась о том, что было… в предыдущем сне. Что я здесь оказалась не просто так… будто важная часть воспоминаний выключилась или потеряла для меня прежнее значение. Мне было хорошо на том берегу, а большего и не надо было.

Мужчины переглянулись озадаченно.

— Все-таки Дамиан убойную дрянь намешал, — заметил Гален. — Интересно, Рейнхарт успел оценить оный эликсир по достоинству?

— Какая теперь разница? — откликнулся Вэйдалл.

— Вы все же использовали это снотворное против Рейнхарта? — спросила я.

— Мы — нет, — парировал Гален. — Но я отправил остатки собратьям в Эллорану, оставив его использование на их усмотрение.

— И как? Или они еще не предпринимали никаких действий?

Вместо ответа Вэйдалл встал, расстегнул верхнюю часть пуговиц, повернулся спиной ко мне и приспустил рубашку с правого плеча. Я не сразу сообразила, в чем дело, и лишь несколько секунд спустя поняла.

На лопатке нет татуировки, печального известного знака братства. Кожа чистая и выглядело это настолько странно, непривычно, что я соскочила с постели и осторожно потрогала место, где татуировка была прежде.

— Это… — я повернулась к Галену. — И у тебя тоже?

— Да. И у Марка. И вообще у всех, кто пожелал нам ответить. Но я раздеваться не стану, потому как в этом случае раздеваться придется всем вам, а скоро сюда сбегутся твои крылатые подружки и будет неловко. На настолько большую групповушку меня как-то не тянет, уж прости.

— Больно было? — пошловатые намеки Галена — не иначе как воздержание в голову благоверному моему ударило — я пропустила мимо ушей.