Под небом Индии

Впрочем, даже когда Мэри говорила это себе, иногда, в темные предрассветные часы, ей очень хотелось, чтобы у нее появился шанс увидеться с сыном и его дочерью, ее собственной внучкой. Всего один раз. Представляла, каково было бы обнять их. Видела широкие плечи сына, его красивое лицо, уже успевшее покрыться морщинами за долгую жизнь в разлуке с ней. Видела внучку, ее плечи, напоминавшие крылья ангела, ее тонкое прекрасное личико. Она была ее главным сокровищем. Сокровищем, к которому Мэри не могла прикоснуться.

Раздался стук.

– К тебе посетитель, – сказала жена Джахида. Она едва дышала от восторга, а на ее щеках играл румянец. – Очень важный. Сам принц!

И хотя он больше не был принцем, все по-прежнему оказывали ему почести, причитавшиеся правителю. Для них ее сын навсегда останется таковым.

Мэри схватилась за сердце.

Она слышала, что Сита умирает и что к ней приехали Ричард с Прией и остановились во дворце – гости в своей бывшей резиденции.

Но ее сын?.. Здесь?..

Именно этого ждала Мэри. Именно этого желала, именно об этом мечтала. Ее сын каким-то образом выяснил, что она его мать, и теперь, обняв ее, скажет: «Мама, я люблю тебя!»

«Прекрати!» – отругала Прия свое воображение.

Почему сейчас? Почему он здесь после стольких лет? Как он узнал?

Что ж, скоро ей это станет известно.

Посмотревшись в зеркало, Мэри пригладила свои длинные седые волосы. Отряхнула платье. Ее руки тряслись. Глупая женщина.

Ричард. Мой Ричард. Пусть все и зовут его Арджуном.

Он не твой сын. А ее. Он принадлежал ей почти всю свою жизнь.

– Приготовь чай и закуски, – сказала Мэри, обращаясь к Нур, и осторожно вышла в приемную.

Когда она вошла туда, ее сын встал. Мэри видела его лицо, так часто являвшееся ей в мечтах. Такое знакомое. Такое любимое. И все же – чужое.

Он улыбнулся.

В его волосах уже проглядывала седина. Ее сын, ее ребенок, старел.

Его улыбка была неуверенной и застенчивой. Так улыбаются незнакомым людям. Он ничего не знает. Сердце Мэри упало, и она ощутила во рту едкий привкус разочарования.

– Простите за вторжение, – сказал он.

Его голос напомнил Мэри об овеваемой соленым ветром палубе, где она сидела рядом с мужчиной, черты лица которого унаследовал этот любимый незнакомец.

– Я рада… – Мэри кашлянула и вновь с усилием заговорила: – Рада вашему визиту.

Воистину. Я ждала его всю жизнь.

– Моя дочь… – начал он.

Ты мой сын, и все же я никогда не могла говорить об этом так же естественно, как ты говоришь о своей дочери. О сын, мой сын!

– Она хотела бы снять о вас документальный фильм, и у нее есть несколько вопросов.

Тогда почему пришел он, а не Прия? Прия… Красивое имя для красивой пылкой девушки. «Прия» – это «любимая», Мэри специально посмотрела значение этого имени. Она повторяла его вновь и вновь. Прия. Возможно, она все знает? Возможно, именно поэтому она прислала сюда отца?

Впрочем, вряд ли это возможно. Судя по тому, что Мэри слышала о внучке, Прия была прямолинейным человеком. Мэри не сомневалась, что если бы она все знала, то пришла бы сама. Прия напоминала Мэри отца (как бы он любил свою правнучку!) и девчонку, которая, переспав с мужчиной на корабле, спровоцировала события, достигшие кульминации здесь и сейчас.

– Прия… ей нехорошо.

– Что с ней? – выпалила Мэри, прежде чем успела себя остановить.

Ее сын покраснел. При виде его смущения Мэри захотелось прижать его к себе и успокоить. Ей хотелось гладить морщины на его лице, эти свидетельства пережитого горя и полученного опыта, хотелось узнать историю каждой из них.

Мэри сжала кулаки и прижала руки к бокам, чтобы не позволить им последовать зову ее сердца.

Прие было нехорошо. И все же она хотела сделать это – снять о ней документальный фильм.

Мэри почувствовала, как внутри нее разливается тепло.

– Вы не против? Моя дочь очень увлечена тем, что вы делаете, и ей очень хотелось бы узнать о вас больше. Как и мне.

– Разумеется, я не против, – сказала Мэри, вновь кашлянув из-за вставшего в горле кома. – Для меня это удовольствие и большая честь.

Глава 87

Сита

Утром. 2000 год

Когда в ее номер вошла ее служанка – последняя из целого сонма королевских слуг, сопровождавших покинувших дворец, когда Сите пришлось его продать, – Сита все поняла, взглянув на ее бледное, как рассветное небо, лицо.

Ее прошлое, то, что она сделала, тот груз, который она несла, вина, терзавшая ее так, что она отыгрывалась на окружающих, особенно на близких, наконец-то добралось до нее.

– Ваш сын отправился к Мэри-мемсахиб, – сказала ей верная служанка.

Мэри. Женщина, которая так и не исчезла из ее жизни, став вместо этого совестью Ситы, она и этот буйный, невыносимо яркий сад… Мэри не давала ей покоя, съедая ее живьем.

Сита закрыла глаза.

Они все знают.