Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

Алина Сергеевна стремительно метнулась к треногой табуретке, на которой стояла миска с кристально-чистой водою. Там она суматошливо принялась вымывать с хозяйственным мылом свои изнеженные пальчики с наманикюренными ноготками.

А я, не обращая внимания на гадливую воспитательницу, спокойно продолжил моё подробное натуралистическое обозрение:

– Хотелось бы так же отметить, что в Вашей опочивальне нелегально пребывает ещё и … Виктория Павловна! Не двигайтесь! Ах, поздно! Только что Вы раздавили правой ногой жука, которого на юге Украины в простонародии называют «бздюхой». Боюсь, что теперь Вам придется заново проветривать спальное помещение.

– Всё это конечно очень хорошо, – с нескрываемым сарказмом высказалась Виктория Павловна, зажимая пальчиками свой пухленький носик и брезгливо дергая в воздухе приподнятой правой ножкой. – Но как же ты с твоим артистическим слухом не обнаружил мышку, которая вот уже две ночи подряд не дает нам спокойно спать?

– А слона-то ты, Стёпа, так и не заметил, – насмешливо молвила Вероника Андросовна, всем своим видом показывая, что ни комарами, ни тараканами, ни даже сороконожками её так просто за живое не возьмёшь.

– Но я ведь ещё не закончил мой отчет о проделанной работе, – осуждающе взглянул я на ехидничающих вожатых. – Тем более, что мышку уже можно смело исключить из списка обитателей Вашей комнаты. Две минуты назад её заглотала змея, которая сейчас свернулась кольцами под койкой Вероники Андросовны и мирно переваривает свою добычу.

Лучше б я этого не говорил.

В последующее мгновение почти одновременно сдохли все тараканы и комары спального корпуса от летального разрыва сердечной мышцы. Это произошло по причине дикого, душераздирающего визга, который буквально разорвал мертвую ночную тишину.

Но самое ужасающее случилось потом. Истерически вопя, Вероника Андросовна стремглав бросилась ко мне и как мартышка ловко взобралась по моему торсу буквально на самую шею. Будто я был не её несовершеннолетним подопечным, а вполне зрелой кокосовой или банановой пальмой! Хотя кокосы и банан оказались гораздо ниже того уровня, на который взобралась эта резкая и проворная обезьяна.

Я уже говорил тебе, Василий, что в одиннадцать лет был непогодам физически развитым и необыкновенно рослым мальчишкой. Мой рост составлял 168 сантиметров, а вес – более 70 полновесных килограмм! И при всём при том, в моем теле не было ни единой капли лишнего жира. К тому же на девочек у меня уже тогда была вполне зрелая мужская реакция.

Конечно, для меня было полной неожиданностью оказаться в такой пикантной, я бы даже сказал, романтичной ситуации. Однако, несмотря на то, что Вероника была не очень крупной, но достаточно фигуристой девицей, особого сексуального возбуждения я почему-то не испытал. Даже учитывая то, что на её теле не оказалось ничего, кроме легкого шифонового халатика.

Эта сексуально озабоченная мартышка чрезвычайно крепко охватила своими ногами мою шею, а руками – затылок. Да ещё и нагло накрыла мою макушку своими достаточно-таки внушительными по размерам титьками. Моё лицо оказалось плотно прижатым к лобку старшей воспитательницы, который источал концентрированный запах шампуни «Пантин Про-Ви». Дышать практически было нечем. И, кроме того, волосики интимной прически распущенной барышни проникли в мой нос и нестерпимо щекотали его чувствительную слизистую оболочку.

Вдобавок ко всему, я неожиданно почувствовал, как на моем левом, а затем и правом плече повисли ещё две нервные особы женского пола.

Как выяснилось позже, Алина Сергеевна и Жанна Архиповна тоже попытались влезть на меня, опасаясь, что коварная змея может покусать их за нежные белые ножки. Нагрузка на моё молодое, крепкое, но ещё не сформировавшееся тело стала просто невыносимой.

Уже теперь, через двадцать один год после тех волнующих событий, я отчетливо понимаю, что должен быть бесконечно благодарен милой, но отважной толстушке Виктории Павловне. Благодарен за то, что она не повисла на мне, как её слабонервные, истерические подружки, а, выбив створки окна вместе со шпингалетами, мужественно выпрыгнула из небезопасной спальни наружу. Благо, что этаж был всего-навсего первым. Правда, от уровня подоконника до грунта было около двух полноценных метров. Однако разросшийся куст облепихи существенно смягчил приземление безрассудно-храброй прыгуньи. Вот жаль только, что колючки куста изодрали её ночной халатик и основательно исцарапали тело пригожей и привлекательной пышечки. Да и её миловидное личико, к моему величайшему огорчению, тоже весьма пострадало от шиповатых ветвей облепихи. Но в том юном возрасте я вполне серьезно полагал, что ссадины, царапины и кровоподтёки украшают не только мужчин, но и женщин.

Как бы там ни было, но я искренне признателен Виктории Павловне за её, без всяческого преувеличения, геройский поступок. А если бы и она повисла на моём неокрепшем теле, то я бы попросту сломался под гнетущим давлением авторитета четырех моих воспитателей.