Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

Если говорить откровенно, то мне лично пришлась не по нутру такая жесткая постановка вопроса. Поэтому я смело обратился напрямик к капитану второго ранга Пашкову, который был ответственным за подготовку молодых матросов к присяге.

На вечернюю поверку Чурилов явился возбужденным и пыхтящим, как вскипевший на камбузе пятилитровый армейский чайник. Он подозвал к себе старшину Гребёнкина и, бросая на меня косые, испепеляющие взгляды, начал что-то нервно нашептывать ему на ухо. Оба старшины в этот момент находились в конце прохода между койками, вдоль которого и выстроилась двойная шеренга новобранцев.

Наконец, выговорившись, Чурилов прошествовал по проходу через всю казарму, остановился у моей приметной персоны и, еле сдерживаясь, неожиданно, официально обратился ко мне не «вы»:

– Матрос Тягнибеда! Вы как-то хвастались, что обладаете абсолютным слухом. А не могли бы Вы проинформировать нас, о чем я только что говорил со старшиной Гребёнкиным?

– Так точно, товарищ главный старшина! Могу! – ошарашил я Чурилова. – Вы сказали следующее: капитан Пашков приказал отправить матроса Тишко в госпиталь и у того обнаружили двухстороннее воспаление лёгких! Вы уверены, что на Вас «настучал» один вонючий мужской половой орган. Хотя вместо последних трех слов Вы употребили существительное из трех букв. Вы догадываетесь, кто является этим мужским половым органом, и пообещали старшине Гребенкину устроить этой сволочи необычайно «весёлую и захватывающую» жизнь. Вы также сообщили, что капитан влепил Вам строгий выговор с занесением в личное дело за черствость по отношению к подчиненным и за проявление неуставных отношений. К тому же Вы посетовали, что этот «странный громосек», капитан Пашков, пообещал разжаловать Вас в матросы в случае повторного нарушения статей воинского устав. Кстати, прилагательное «странный» Вы употребили без буквы Т, а существительное «громосек» без буквы Р. Вы не будете против, если я поинтересуюсь у капитана второго ранга Пашкова о значении этого непонятного для меня словосочетания? Мне так же хотелось узнать у капитана смысл нескольких вычурных эпитетов, которыми Вы наградили его скромную персону.

Кожа лица Чурилова стала белее, чем свежевыпавший декабрьский снег, а затем медленно приобрела нездоровый землянистый оттенок.

– Не надо, – с трудом ворочая языком, произнёс он и, по-старчески волоча ноги, поплёлся в направлении каптерки.

В тот вечер перекличку личного состава проводил старшина Гребенкин, и мы впервые с начала нашей воинской службы спокойно отправились спать.

Когда же все улеглись, и наступила полная тишина, ночной покой экипажа потревожил резкий, тревожный и необычайно противный звук. Лично мне показалось, что какой-то недотёпа ненароком разорвал новенькую льняную простыню.

– Матрос Тягнибеда! – услышал я робкий голосок встревоженного Гребёнкина. – И что же это было на этот раз?

– Эпицентр звуковых колебаний находится на койке номер 13, нижний ярус. У матроса Степана Тягнибеды наконец-то среагировал кишечник на съеденный им за обедом гороховый суп, – прояснил я ситуацию и почти что мгновенно уснул.

Больше у меня никаких конфликтов или недоразумений с младшим командным составом на военно-морской базе не было. Казалось, старшины попросту перестали меня замечать.

– Может ты ещё и наделён редчайшим дарованием читать по губам? – подковырнул я зазнавшегося хвастунишку.

– Не буду скрывать, что и это выдающееся умение так же числится в списке моих незаурядных способностей, – упиваясь своими достоинствами, промурлыкал тернопольский уникум. – Но тогда в экипаже старшины стояли ко мне боком, так что выручил меня именно мой абсолютный слух.

– Слушай, Стёпа! – не выдержал я. – Вот уже почти полчаса ты морочишь мне голову выдающимися эпизодами из твоей богатой биографии. А, между прочим, я уверен, что у перекрестка нам необходимо было свернуть влево. Мы всё дальше и дальше уходим от центра города.

– Ась?! – хитровато прищурился богатырь и, приложив ладонь к раковине левого уха, приблизил свой слуховой аппарат поближе к моим златым устам.

– Хватит придуриваться! – принялся я чихвостить двухметрового паяца. – Ты ведь только-только бахвалился, что у тебя абсолютный слух! Или ты попросту выдумал все эти занимательные истории на ходу?!

– Василий! Не оскорбляй меня своим бессердечным чекистским недоверием! – запротестовал возмущенный Степан. – Мой исключительный абсолютный слух ещё ни разу в жизни меня не подводил! Источник звуковых колебаний курантов надежно запеленгован и уже никто и ничто не собьет меня с истинного пути! Мой внутренний компас с идеальной точностью указывает путь к намеченной цели! Уверен, что не пройдет и полчаса, как ты предстанешь перед своей долбаной башней клерикалов!

– Башней клериков, – утомленно проворчал я.

– Да все эти клерки, клерики и клерикалы – одним миром мазаны! – пренебрежительно бросил исполин. – Не отставай! Я уже вижу свет в конце тоннеля…

– … который озаряет огромнейший плакат «Дальше ходу нет!», – подколол я своего самоуверенного проводника.