Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

– Не могу сказать точно, – пожал плечами Степан. – Меня это раньше как-то мало интересовало. Но Аристарх часто говаривал, что родина его Атлантида и над его колыбелью теперь плавают лишь юркие пресноводные рыбки. Знаю, что в молодости Завадский учился в Одесской семинарии. По старинной семейной традиции рода Завадских младший сын обычно выбирал себе духовную стезю и становился православным батюшкой. Как-то я заходил в домик Аристарха и видел на стене в рамочке его старую фотографию. Чего и говорить, красивый был парень! Один из лучших семинаристов! Ухаживал за прекрасной девушкой, надеясь со временем на ней жениться. Правда, был у него неудачливый, но очень ловкий и коварный соперник. Видя, что красавица отдаёт предпочтение более образованному и интеллигентному семинаристу, он «настрочил» донос в карающие органы новой власти. Доносчик, как честный советский человек, докладывал: «Гражданин Завадский в частных беседах утверждал, будто большевистские лозунги «Человек человеку – друг, товарищ и брат», «кто не работает, тот не ест», «ученье – свет, а не ученье – тьма» – это лишь слегка перефразированные библейские истины». Тёмной ночью Аристарха арестовали и увезли на допрос. И знаешь, Василий, кто вёл его дело? Сам Лёва Задов!

– Погоди-ка! – прервал я рассказчика. – Не тот ли это одесский поэт-юморист, он же махровый анархист, так колоритно описанный в «Хождениях по мукам»?

– Тот самый, голубчик! Тот самый! – радостно кивая, подтвердил Степан.

– Но насколько я помню, Лёву Задова в Екатеринославле затоптали взбесившиеся лошади, – усомнился я.

– Это по Алексею Толстому его затоптали кони, – возразил гигант. – А всамделишный Лёва Задов благополучно пережил все катаклизьмы гражданской войны… Ну вот! Ты опять ржёшь! И что же я теперь не так сказал?

– Нет-нет! – давясь смехом, успокоил я друга. – Всё верно! Клизма – по-древнегречески обозначает промывать, катаклизм – поток, паводок, наводнение. Просто это слово надо произносить жестче, без смягчения после буквы «З». Так что же случилось с Лёвой Задовым?

– Да ничего особого, – мрачно процедил сквозь зубы Степан. – Вступил он в партию большевиков, служил в ЧК, потом в ОГПУ и НКВД. И, насколько я знаю, умер в своей же собственной постели уже перед самым началом войны.

Бывший поэт-юморист к тому времени абсолютно утратил чувство юмора и упёк Аристарха на 10 лет в ГУЛАГ. Не помог Завадскому и близкий родственник, бывший в Киеве на высокой должности в правительстве Советской Украины. В то время у Сталина появилась идея-факс – освоить добычу золота на богатых Колымских месторождениях.

– Идефикс, Стёпа. Идефикс, – ненавязчиво поправил я рассказчика.

– Так как комсомольцев-добровольцев катастрофически не хватало, – не обращая внимания на мои слова, продолжал Степан, – То на колымский берег «выбросили» крупный десант из нескольких тысяч зеков под бдительным надзором вооружённых до зубов комсомольцев. Экспедиция была плохо подготовлена и скверно снабжена. На следующую весну прибывший с Большой Земли караван обнаружил на оттаявшем берегу лишь несколько охранников и зеков каким-то чудом переживших суровую зиму. Даже не знаю, как Аристарху удалось выжить той лютой зимой.

Но Сталина не смутила первая неудача. И он с упорством фанатика продолжал бросать на золотоносный берег всё новые и новые отряды заключенных, пока прииск не начал давать золото для нуждающейся диктатуры пролетариата. Так что Аристарх был первопроходимцем золотодобычи на Колыме.

– Кем, кем был Аристарх? – переспросил я, с трудом сдерживая улыбку.

– Ну, одним из первых. Вроде, как пионер, только без красного галстука на шее, – растолковал Степан.

– Скорей всего твой учитель был первопроходцем, – пришёл я к логическому заключению. – Проходимец – это плохой человек, даже если он и первый. И что же случилось дальше?

– Пять сезонов отпахал Завадский на прииске, – продолжил Степан, – Прежде чем его протеже в Киеве выхлопотал ему замену остатка срока ссылкой. Тем более, что самого доносчика на Аристарха в то время уже засадили, как злостного врага народа. И по иронии судьбы он попал в тот же лагерь, что и его несчастная жертва.

Завадский отбывал ссылку не то в Бурятии, не то на Алтае. Как-то за чаем, он рассказывал нам, что там «чистил» древние гробницы с самим Лёвой Гумилёвым!

– Как это «чистил» гробницы? – недоумённо взглянул я на рассказчика.

– Я так думаю, что они сокровища там искали, – прошептал Степан, будто нас кто-то мог подслушать на пустынной улице. – Ну, видел фильм про Лару Крофт, расхитительницу гробниц?

– Ты хоть знаешь, кто такой Лев Гумилёв? – возмутился я.

– Точно, нет, – тихо произнес гигант, опасливо оглядываясь по сторонам. – Но думаю, что это какой-то крупный вор в законе, видный пахан и непререкаемый авторитет. По крайней мере, Аристарх очень уважительно о нём отзывался и даже переписывался с ним.