Под небом пустыни

Ворота того святилища, к которому мы теперь направлялись, по обеим сторонам входа украшены двумя облицованными мрамором и покрытыми росписью минаретами. Внутри — кладбище. Как и повсюду, здесь сначала хоронили внутри святилища, затем во дворе, потом возле портиков в углах и вокруг святилища, пока кладбище не протянулось за ворота и не захватило окрестные земли. Из достопримечательностей святилища в памяти у нас ничего не осталось, кроме ощущения легкости проникновения туда. Двор святилища был пуст. Человек шесть чтецов молитв бросились было к нам, чтобы помочь советами. К сожалению, они ничего не знали о святилище, кроме его названия и времени основания. Поскольку им хорошо было известно, что самый несведущий мусульманин сейчас может вычитать в путеводителе все эти данные, то они не рассчитывали на щедрое подношение и проводили нас досадливыми взглядами.

В час пополудни мы стояли уже под деревянными сводами ворот Наина. Надо было закусить и отдохнуть — и снова в путь.

Тут же неподалеку, под деревянной аркой ворот, расположилось кафе «Фард». В этом кафе готовятся такие кушанья, на переваривание которых понадобится целая неделя. Поэтому кафе «Фард» привлекает лишь искателей выгоды и, таким образом, пользуется большой популярностью у клиентов. Итак, мы вошли в кафе, где царила тоска, и заказали жареного барашка. Нас осенило вдохновение испробовать содержимое фляги с виски, пока будут готовить обед. Мы так «вдохновились», что не заметили, как уже полчаса сражались с жареным барашком, как с жевательной резинкой, упражняя свои челюсти в совершенно бесполезном деле. Вскоре мы окончательно убедились в бессмысленности наших занятий. Заметив, что все люди заняты только едой, не обращают на нас ни малейшего внимания и даже не смотрят в нашу сторону, мы сначала подумали, что они вроде нас мучаются с жестким мясом. Но, поразмыслив, отвергли это предположение. Посетители кафе «Фард», жители ближайших кварталов Наина, должны были давно привыкнуть разжевывать «жареного» барашка и прочие кушанья. Это занятие должно было стать их второй натурой, и они, трудясь над едой, свободно могли смотреть по сторонам. Мы уж собрались причислить посетителей кафе из-за их равнодушия и безучастности к разряду скучных, пресных людей. Как вдруг распахнулась дверь напротив кафе и из соседней комнаты вышли две хорошенькие девушки. Они смело вошли в зал кафе. Обе рыжеватые шатенки, в изящных узких шортах. Мы сразу сообразили, что все посетители кафе принесли в жертву здоровье, заказав несъедобную пищу, чтобы был предлог подольше задержаться здесь. Они были правы. Эти две девушки возраста героини романа Набокова[69] «Лолита» принадлежали к сорту тех аппетитных девиц, которые пребывают в детстве до тех пор, пока незаметно для себя, проснувшись однажды утром, вдруг не ощутят тяжесть двух нежных, требующих ласки грудей. Походка, манера сидеть, двигаться и тысяча других мелких движений их были совсем еще детскими. Легкая грациозность их была гораздо привлекательнее расчетливо неожиданных жестов и мимики зрелых женщин. Они входили и выходили из кафе кокетничая и рисуясь. Когда девицы проходили через зал, тягостная атмосфера разом разряжалась. Слышалось сдерживаемое дыхание, искусственное покашливание и нетерпеливые смешки. Но вот они снова появлялись в салоне, все стихало, и только молнии взглядов посверкивали в тишине. Глаза, осужденные вечно созерцать миражи женщин, вдруг обрели счастье лицезреть наяву двух юных девушек, без малейших усилий фантазии свободно скользить по их обнаженным рукам, устремляться к их декольте и жадно блуждать по жарким телам.

К сожалению, первым человеком, постигнувшим всю необычность обстановки, оказался отец этих девиц, человек лет шестидесяти. Войдя с улицы в кафе, он сразу оценил создавшееся положение и загнал своих детищ в дом. Долго ждали клиенты кафе появления девиц. Но мы-то хорошо знали, что пожилые люди гораздо опытнее тех, которые питают бесплодные надежды, поэтому, не мешкая, отправились к хозяину, чтобы расплатиться с ним.

* * *

Покидая Наин, мы остались под впечатлением вида гебрской[70] крепости (городской цитадели), возведенной в «доисторические времена», и зрелища живых петухов и кур, которых наинцы приторачивают по обеим сторонам тюков, навьюченных на ослов, и возят их так, вниз головами, из деревни в деревню. Правда, кое-кто из членов нашего экипажа не мог свидетельствовать об этом по причине внезапного сна. Поэтому наинцы смело могут выступить с опровержением такого заявления.

Глава третья