Под небом пустыни

Абдоллах-хан помрачнел.

— Этим мальчишкам, господин? — сказал он возмущенно. — Мы дадим книги этим мальчишкам?

— А что? У них совсем нет учебников.

— Ну и черт с ними, господин, что у них нет! Это не дети, господин. Это… сукины сыны…

Ребятишки молчали. Абдоллах-хан задыхался от гнева. Он подыскивал подходящие колкие сравнения и так и не смог их найти.

Географ, видя его состояние, прикусил язык, поглядел по сторонам и сам полез на крышу автомашины. Там он стал копаться в багаже.

Абдоллах-хан не выдержал:

— Господин, разрешите мне, это не ваших рук дело, господин. Позвольте уж мне разделаться с этими щенками! — ворчал он, взбираясь по приставной лесенке на верх автомобиля.

Торопливо развязав веревки, он извлек ящик с книгами, засунул туда обе руки и хотел вытащить сразу несколько книг. Вдруг он оступился, потерял равновесие, поскользнулся на металлической крыше машины и рухнул вниз. Взрыв хохота гонабадских ребят потряс улицу.

— Сволочи! — заорал не помня себя от злости Абдоллах-хан, — не ржать надо, а молиться!

— Да будет милость аллаха над Мохаммадом и потомством его! — дружно прокричали ребятишки.

Потом наступила тишина. Тогда вдруг захохотал Абдоллах-хан.

— Вот так история, господин, — сквозь смех проговорил он. — Ну и мальчишки!

Приступили к делу. Географ роздал детям книги. Даже Абдоллах-хан не мог смотреть равнодушно на искреннюю радость и веселье беспризорных детей, разглядывавших новые книжки.

— Эх, бедняги! — сказал он, позабыв о недавней своей катастрофе. — Если бы им всем дали учебники, господин, они не болтались бы без дела по улицам.

Мы сели в машину и покатили в сторону Джуйменда.

— С крыши мечети, — сказал историограф, — Гонабад выглядит как в старину, когда его называли Джонабезом. Еще в X веке, по словам древних путешественников, в Гонабаде возводили глинобитные жилища. Прошло десять столетий — и никаких перемен. Такие же глинобитные мазанки!

Кто же все-таки основал этот город? Среди сотен больших и малых городов Ирана не найдется и двух десятков, у которых известен основатель или сохранилось старинное городище с точным именем. Гонабад относится к их числу; Хамдаллах Мостоуфи писал, что крепость этого города построил сын Гударза[139]. Если упомянутый Гударз — знаменитый богатырь из «Шах-наме», то история города уходит своими корнями к временам, предшествовавшим Адаму. Хамдаллах Мостоуфи не ограничился таким откровением и сообщил:

«Джонабез произносят как Гонабад. Город небольшой, лучше Хура. В нем есть крепость, которую построил сын Гударза. Город окружен прочной крепостной стеной, такой, что сверху далеко видны песчаные холмы, окрестные долины и вилайеты, есть еще другие зависимые от него селения. И повсюду здесь воду берут из кяризов, которые довольно глубоки. Тянутся кяризы с юга на север. А крепости расположены по двум сторонам города; одну называют крепостью Хавашир, а другую — крепостью Дараджан. Производят здесь зерно, фрукты, много хорошего шелка».

«Географический словарь Ирана», как бы вскользь подтверждая гипотезу Хамдаллаха Мостоуфи о происхождении города Гонабада, сообщает: «…как свидетельствуют археологические памятники, Гонабад — один из древнейших городов Ирана, основанный во времена правления Ахеменидов. Доказательством служат развалины кладбища Пиран Висе, крепость Форуд, крепость Рустам и знаменитое селение Пашанг, хорошо известное в этих местах».

Таким образом, в нескольких строках и в категорической форме устанавливается не только сам факт основания города Гонабада, но выражается и другая весьма важная мысль о том, что Рустам и Пиран Висе были современниками Ахеменидов. К счастью, в настоящее время многие видели развалины Тахте Джамшид в Персеполе[140]. Они могут подтвердить, что если бы во времена Ахеменидов не существовали бы богатыри Рустам, Пиран Висе, Гударз и Пашанг, то никто не смог бы водрузить такие колоссальные каменные плиты и понастроить великолепные дворцы. Если от древней гонабадской крепости сегодня не осталось и следа, то единственно потому, что в Фарсе Гударз созидал из камня, а в Гонабаде всего лишь из глины!

Нам очень не понравился Гонабад и особенно гараж «Пятерых», где стоял вечный гвалт и сутолока. Либо Гонабад должен был поступиться Титулом города и предоставить нам, как в деревнях, уют незамысловатой чайной с хлебом, сыром и яичницей, либо доказать свое право на звание города и заиметь какую-нибудь, хотя бы пятиразрядную, гостиницу. Официальный представитель властей заявил, что в городе гостиниц нет. Нам хотелось разыскать этого милейшего постового и сказать ему: «Сделайте одолжение, сообщите в инстанции, что раз нет у вас гостиницы, то не мешало бы упразднить и городскую управу вместе с губернатором».