Под ногами троллей

— Это ты убила Мерри, — сказала она. — Это ты, мерзавка.

Мать метнулась к ней — каким-то жутким звериным движением; Аррен закричала и поднырнула под стол. Задыхаясь от ужаса, выбралась из-под него с другой стороны и бросилась в открытую дверь. Луны не было; город тонул в таком мраке, словно его измазали сажей. Очутившись в темноте, она будто ослепла.

Ей показалось, словно мать спустилась с крыльца и крадётся за ней.

— Нет, нет, — всхлипнула она — но это всего лишь нищий выискивал место поуютней.

Она бросила назад один лишь взгляд — среди черноты тусклой медью горел проём дверей; мать стояла возле стола, задумчиво поглаживая его. А затем подняла глаза, и их взгляды пересеклись. И Аррен бросилась бежать — сама не понимая, зачем и куда.

Глава 5. Ведьмин дом

Поначалу Аррен бежала; потом она перешла на шаг. Глаза привыкли к мраку, и смутные очертания домов выступили из тьмы. Обычно в это время улицы обходила стража: стучали сапоги, косматое пламя разгоняло ночь. Но сегодня на улицах не было никого. Измученная событиями последних дней, Арен шла, куда глаза глядят. Сначала ей хотелось просто умереть; потом захотелось забиться в какой-то тёплый закуток и согреться хоть немного. Ветер задувал со стороны моря, и пробирал до костей.

Тёмные улицы казались ей какими-то чужими, словно она видела их в первый раз в жизни; но потом она сообразила, куда забрела и пошла по направлению к Ведьминому Дому.

В тупичке ей пришлось пробираться на ощупь — настолько было темно. Рискуя свернуть себе шею, она спрыгнула в дворик и здорово оцарапалась о розы.

— Ну где вы, призраки, — прошептала она. — Можете съесть меня со всеми потрохами — хуже уже не станет.

Как-то странно было находиться тут, когда Къера уже нет; она вытерла глаза рукавом и подошла к окну. Раньше она никогда не забиралась внутрь дома — есть там призраки или нет, всё равно было страшновато. Но теперь ей было всё равно.

— Ау? — робко сказала она, но в доме было тихо и пусто.

По крайней мере, здесь не было ветра.

Она устроилась прямо посередине, на жёстких досках, положила голову на ладони, и уснула. Сон обрушился на неё, как камнепад. Ни страха, ни желаний у неё не осталось. Это был сон без сновидений — глубокий, как смерть.

Но вот, прошло время, и она проснулась — или ей показалось, что она проснулась?

У дальней стены стояла девочка.

Девочка была босой и маленькой, даже меньше чем Аррен. Она походила на дымку, на утренний туман, который рассеивается с первыми лучами солнца. Сквозь неё была видна печь и стена.

— Привет, — сказала девочка. — А ты чего тут?

— Меня выгнали из дома, — сказала Аррен.

— Выгнали?

— Ага. Мама с ножом.

— Надо же, — удивилась девочка. — Это интересно. Расскажи.

— Ничего интересного, — буркнула Аррен. — А ты, вообще, кто?

— Я — Лярша, — сказала девочка, и вдруг непостижимым образом оказалась рядом с Аррен. Совсем недалеко — руку протянуть. Только цепочка следов — поблёскивающих отпечатков ножек, состоящих из капелек росы, протянулась от стены до средины комнаты. От девочки веяло прохладой. — Можно, я рядом посижу?

— Сиди, — согласилась Аррен.

В доме посветлело: от неожиданной гостьи (или хозяйки?) исходило ровное, серебряное свечение.

— Скучно мне тут, — пожаловалась Лярша. — Никто к нам не заходит. Сижу тут и сижу.

— К кому это, к вам? — полюбопытствовала Аррен.

— Ну, к нам, — неопределённо махнула рукой девочка. — Нас тут много. И тётка Марш, её в дверях придавило. И бабка Фельга — она на печке угорела. И мелкий, Джинкс. Он только вещами пуляться умеет. Барабаш, одним словом.

— А чего ж они, — спросила Аррен, — не выходят?

Девочка сделала большие глаза.

— Стесняются, — преувеличенно громким шёпотом пояснила она. — Живые-то к нам редко заходят. А мы тебя знаем. Ты на крыше сидишь.

— Сижу, — глупо подтвердила Аррен.

— А зачем? — поинтересовалась девочка.

— От мамы прячусь.

— Надо же, — удивилась её новая знакомая. — А у меня мамки нету. Померла, когда я совсем малая была. От ветряной болячки. Не помню её совсем. А в прошлый раз с тобой мальчик был. Куда он подевался? Можешь его привести?

— Я его убила, — сказала Аррен, и огромный ком встал в горле.

На глаза навернулись слёзы.

— Он мёртв.

Она легла животом на пол, и ощутила, как темнота надвигается на неё.

Ни говорить, ни слушать — больше ничего не хотелось.

— Ну, ну, — неожиданно мягко сказала девочка. — Будет тебе.

Что-то коснулось её лба — мягкое, как пуховая перина. Она открыла глаза. Туманная девочка взъерошила ей волосы рукой. Странное дело: от самой девочки исходил холодок, как из погреба, но касание было нежным, тёплым — точно нагретый воздух с нагорья. И в то же время живительное, как глоток кваса в жаркий день.

— Мы все тут мёртвые, — сказала девочка. — Ну и что с того.

Аррен поднялась — и вдруг поняла, что они больше не вдвоем.

Вокруг неё сидело ещё трое — высокая, не слишком красивая тётка; она смотрела на гостью с сочувствием. Сухонькая старушка в цветастом платке и пухлощёкий карапуз: мальчишке был едва ли годик, он игрался с пылью, подбрасывая в воздух, и дуя на неё.

Аррен чихнула.