Под ногами троллей

— Что они делают с кораблём?! — прошептала Аррен. — Похищают нас?

Стоящий рядом Керс только фыркнул, а Пьерш пояснил:

— Нет, мы с ними торгуем.

Корабль прошёл под высоченным корнем — словно под кривой деревянной аркой, поросшей длиннющими пейсами мха. Ароматы становились всё сильнее; невиданные напарники бросали всё новые и новые канаты, кто-то в глубине леса подхватывал их, и этот невидимый Кто-то легко тянул корабль, увлекая его в самую чащу.

С повязанными парусами, в вязкой, карамельно-тягучей тишине, они погружались всё глубже и глубже в эту зачарованную чащу. Аррен подмечала всё больше и больше странного: на корнях сидели какие-то невообразимые существа — словно помесь каракатицы и гигантской мухи — они удили рыбу в фиолетовой воде, закидывая туда свои собственные ноги.

Возле одного из деревьев роились блестящие, порхающие существа — несколько шлепнулось на корабль, и Аррен с удивлением поняла, что это рыбы. У них были длиннющие, перистые плавники, которыми они работали, как крыльями.

У следующего дерева корни поросла громадными, пятнистыми мухоморами; внезапно роскошный бело-красный гриб выбросил прозрачные щупальца и поймал в воздухе пролетающую мимо чайку. Аррен с содроганием отвернулась.

Порой в деревьях открывались глаза.

— Так выглядел мир до Человека, — негромко сказал Пьерш. — Здесь вместе живут те, кто никуда не уходил — и те, кто пришёл позже.

— Не верю своим глазам, — прошептала Аррен.

Пьерш вздохнул.

— Мы просто гости на этой земле.

Наконец, они остановились.

Деревья сгрудились, и обрамляли нечто вроде небольшого озерца. Небо крохотной бирюзовой лакуной светилось вверху. Не было нужды даже в якоре — Аррен подумала, что они влипли в море, словно муха в варенье.

Первые Люди подступали всё ближе и ближе — и на миг ей перехватила горло паника. Что они с ними сделают? С завоевателями, захватчиками, исконными врагами? Теми, кто лишил их дома, вынуждая скрываться в самых заброшенных уголках земли?

Она бросила взгляд на капитана — но тот не выказывал ни малейшего беспокойства…

— Они нас не тронут? — с замиранием сердца она спросила у Пьерша.

Тот лишь пожал плечами:

— Кто знает…

Первые Люди собрались внизу; они обступили корабль плотной волной.

Аррен в ужасе смотрела на этих первобытных чудовищ, древних Владык Мира.

Наконец, Боргольд наклонился поверх леера и пропел:

— Файельоррэ намариэлле нариэ!

Аррен ни за что не смогла бы этого воспроизвести, но голос капитана, обычно сиплый и низкий, на этот раз разнёсся по лакуне звонко и чисто, словно удар гонга.

И тогда из толпы выступила одна — Аррен отчего-то сразу подумала, что она девушка: мягкие, грациозные движения, чуть более мелкая чешуя, нежная бирюзовость кожи… её громадные глаза, чуть раскосые, полыхали ярким ало-золотым пламенем.

Она легко поклонилась капитану — и с лёгкостью кошки взобралась на борт.

Очутившись среди людей, она сказала:

— Льевелла, — и встала на одно колено.

Здесь, вблизи, её чуждость была ещё более явной. Аррен вдруг заметила, что глаза её закрываются дополнительными веками — она моргала слева направо, а не сверху вниз. Пальцев оказалось четыре; ногтей на них не было вовсе. Зато рот был полон зубов — острейших перламутровых зубов, что сделали бы честь любой акуле. И открывался он куда шире, чем обычно.

Капитан подал ей руку.

— Лейвелло, — серьёзно ответил он.

Девушку обступили матросы; ничуть не смущаясь повышенного внимания, она сбросила с плеч небольшую котомку. Уселась в позе лотоса прямо посреди палубы и развязала мех. Посреди грубо выделанной шкуры неведомого Аррен животного лежали настоящие драгоценности — сверкающие, полные внутреннего сияния, зелёные.

— Янтарь, — кто-то сказал у неё за спиной. — Янтарная смола Морских Мангров. Более она не встречается нигде.

Аррен видела янтарь — но обычно он был тёплого, карамельного оттенка, или же цвета густого гречишного мёда. Зелёный янтарь заворожил её. В нём были крохотные пузырьки — словно смола кипела, а потом так и застыла, схваченная временем в матовые слюдяные желваки. Камни были наполнены дивным, потусторонним сиянием — их хотелось поглаживать и никогда не отпускать.

И тут Аррен подняла глаза, и поняла, что с точно таким же выражением, с каким сама девочка смотрит на янтарь, капитан смотрит на незнакомку.

«А ведь и впрямь, — подумала Аррен. — По-своему, она прекрасна».

И в этот миг она тоже по-новому взглянула на неё.

Да, девушка была красива. Красива, как опасная, смертоносная хищница — словно змея, выползшая погреться на солнце. Её пальцы были изящны, движения — грациозны, а глаза — полны таинственного огня.

— Лейон, фальтопериа, — сказала девушка и протянула ладонь.

— Эсвельда, — чуть поклонился капитан.

Он протянул хищнице мешок из туго завязанной козьей кожи; та с детской непосредственностью тут же распутала узелок. Аррен вскрикнула от удивления: внутри мешка лежало несколько статуэток, стеклянные фиалы… и свитки.

Девушка открыла несколько флаконов и принюхалась; на её лице отобразилось задумчивое выражение.

«Духи, — сообразила Аррен. — ну да, конечно же».