Под покровительством (СИ)

Он побежал, сначала подчиняясь тяге, но вскоре, вырвавшись вперед, уже увлекал Лили за собой. Звякнула автобусная подножка под ее каблуками, и тихо зазвенел смех. Они едва успели втиснуться в закрывающиеся двери.

И к началу сеанса успели впритык. Но ведь успели. И потом полтора часа следили за уморительными стычками криминальных авторитетов, хватали друг друга за руки и комментировали. Ну и насмеялись, конечно, вдоволь.

Что и говорить, приятным запомнился соседний городишко, и кинотеатр, и парк. Мороженое. Пустая болтовня. И даже многолюдность не была помехой.

Взгляд лениво выхватывал то пожилого мужчину, развалившегося на скамейке и жмурившегося по-кошачьи на низкое солнце, то звонкую толпу ребятни, оккупировавшей широкий газон, то мечтательно бредущую навстречу девушку, то живо что-то обсуждающих подростков.

Северус вдруг поймал себя на мысли, что угроза временного лишения палочки, возможно, не так и страшна. Вон, неплохо же себя чувствуют… люди. И, если Лили будет с ним, он…

- …да хоть дворником устроюсь на первое время, - неожиданно для себя Северус взял да и произнес это вслух . – Не пропаду.

- Правильно, Сев! Главное – не сдаваться. Я верю в магическое правосудие. Верю, что тебя оправдают, но… Если вдруг суд будет несправедливым, то знай, я тебе помогу. Будем вместе улицы подметать. - Он не понял, в шутку она обещала или всерьез, но на душе стало еще светлее. – Мы будем такой интересной парой дворников, не находишь?

- Ага, и в некотором смысле гармоничны с метлами, - он прищурился, – волшебники все-таки.

Лили расхохоталась.

- А знаешь, какое главное преимущество маггловской метлы? На ней невозможно летать!

Северус ненавидел метлы. Он плохо на них держался, плохо ими управлял. Каждый раз, седлая долбаное помело, он чувствовал себя лузером. Но шутке Лили вдруг искренне рассмеялся. Она ведь тоже несильна в полетах. Но относится к этому с юмором, а он зачем-то загоняется.

Чередуя приколы с серьезными рассуждениями, они бесцельно бродили по незнакомым аллейкам. Иногда Лили отшатывалась на пару шагов, чтобы, держась за живот, прохохотаться, но потом снова брала его под руку и, немного рисуясь, важно вышагивала рядом, пока вдруг не зажигалась внезапным энтузиазмом покачаться на качелях. Это напоминало моменты их безмятежной дохогвартской дружбы, только острее и волнительнее. Забыв о времени, они едва не опоздали на последний автобус и были вынуждены нестись сломя голову сквозь сиреневую завесу наползающих сумерек. И этот стремительный бег будил отдающую первобытным восторгом радость движения, которую они впитывали каждой клеткой молодых, здоровых тел.

На прощание, уже в Коукворте, Лили подарила другу быстрый поцелуй в щеку. Скользящее касание рук. Непонятный и волнующий взгляд из-под густой челки. И потом он завороженно провожал взглядом удаляющуюся фигурку, любуясь трогательной ложбинкой между подвижных лопаток, тонкой талией и невольно - тем, что пониже. Северус закусил губу. Он ведь не должен? Лили же друг, и что бы она подумала, узнав о его не совсем дружеском интересе?

Ответов он не нашел, но и угрызениями совести терзался недолго. Они развеялись так же неуловимо, как и появились. И дальше он просто стоял в тени и смотрел Лили вслед, пока ее силуэт, мелькнув напоследок в прямоугольнике яркого света, не скрылся за дверью родительского дома. И Северус пошел к своему. Не понуро, как часто бывало, а легко, вольготно, с прыжками за листьями с высоких веток, подпиныванием валяющихся под ногами прошлогодних сосновых шишек и попытками изобразить с ними полузабытые футбольные удары, “щечкой”, носком, рабоной. Еще один навык, оставшийся с детства, с тех времен, когда Тобиас еще пытался изображать отца. Впрочем, Северуса совсем не заботило, у кого он этим финтам научился, он просто позволял себе делать, что вздумается, и продлевал кайф.

На удивление, хорошее настроение не испортило даже то, что на подходе к дому его окликнула соседка:

- Ты бы пошел привел отца домой-то. Они с Джоном Палмером, видать, перебрали – лежат в сточной канаве, на Береговой у самой окраины.

Плевать бы он хотел на этого маггла. Отец называется… Но стыдно. А тот еще, тяжело навалившись на плечи, дышал перегаром и с пьяными слезами на мутных зенках то благодарил, заверяя в отцовской любви, то жаловался, как ему плохо и стыдно, то просил Северуса быть осторожным:

- А то вс-ши с-всем ох-ренели. Джэна у-волокли куда-т…

«Да кому сдался тот алкоголик?..» - раздраженно подумал Северус, грубо сваливая на диван не стоящую на ногах тушу. Но он счастливо забыл о Тобиасе и его пьяном бреде, едва успев дойти до лестницы. Мысли текли в манящий плен воспоминаний. Воспоминания о прошедшем вечере, о Лили согревали и, разгоняя тревожные мысли, дарили ощущения силы и уверенности.

Однако и их магия не устояла, растворилась в пасмурном утре грядущего дня. Судного дня.

- На время судебного разбирательства ваша палочка конфискована, - равнодушный голос дежурного вернул Северуса из пасмурных раздумий в еще более пасмурный атриум. – В дальнейшем ею распорядятся согласно приговору.