Под покровительством (СИ)

“Легко сказать!” - Сумрачным взглядом Северус обвел почти пустой зал. Как ни странно, ни застывший в напряженно прямой позе Поттер, ни понуро закрывший лицо кудряшками Блэк не выглядели веселыми. Наблюдение согрело душу и помогло наконец очистить сознание и восстановить окклюментные щиты. Эмоции отправились во внутренний контур, что позволило дышать свободнее.

Сквозь пелену безразличия Северус выслушал выдвинутые Уильямсоном обвинения в незаконном ношении и применении волшебной палочки и в том, что спровоцировал Поттера на драку в маггловском сквере, оскорбив в его присутствии девушку, а потом и самого Джеймса, а затем, используя магию, нанес потерпевшему телесные повреждения. Также Северус обвинялся в попытке ввести следствие в заблуждение путем дачи ложных показаний. В заключение прокурор, как и обещал, потребовал исключения из Хогвартса и лишения волшебной палочки сроком на пять лет за нарушение Статута секретности.

Оцепенело прошел Северус к жуткому креслу в центре зала. Вопросы судьи доносились будто бы через водную толщу. Зато голос больше не подводил.

Когда Марчбэнкс закончила, к допросу приступил Уильямсон:

- Признаете ли вы, что своими насмешками довели до слез магглу Петунию Эванс, будучи у оной в гостях?

- Признаете ли, что мистер Поттер подошел к вам в сквере с намерением поговорить, а вы ответили ему неприличным жестом?

- Известно ли вам, что в том сквере, где между вами и потерпевшим произошла драка, могут гулять магглы? И верно ли, что, несмотря на это, вы применяли магию, в том числе боевые проклятия?

Решив следовать совету адвоката до конца, Северус ответил утвердительно на все каверзные вопросы. Уточнил только, что первым магию применил не он, а Джеймс Поттер. Но да, вместо того чтобы проинформировать оппонента о риске для магглов (а то Поттер сам не знал), Северус сам начал бросаться ранящими проклятиями.

Прайд задал вопрос о том, кто первым нанес удар в драке, после чего Северусу разрешили вернуться на прежнее место.

В ходе последовавшего далее допроса потерпевшего неожиданным образом выяснилось, что незарегистрированные палочки Поттер и Блэк нашли на дороге, по пути к Эванс. И подобрали в силу гражданской сознательнности с намерением с утра пораньше отнести в аврорат. Однако в состоянии аффекта Джеймс не сдержался и воспользовался находкой в целях самообороны. Если бы Северусу не было настолько фиолетово, то, пожалуй, стало бы смешно.

Однако затем начали вызывать свидетелей, и нервозность триумфально вернула утраченные позиции.

Первым выступил благодушный Альбус Дамблдор. Всем в Хогвартсе было известно, что директор по совместительству является постоянным членом Визенгамота. Но поскольку на сей раз он проходил в качестве свидетеля, то вошел в зал только тогда, когда вызвали. Таковы правила. И правила для всех едины. Вот бы и в Хогвартсе действовали единые правила. А то ведь ни за одну стычку Мародеры еще не понесли наказания, хотя бы равное тому, что каждый раз отхватывал Северус.

Стоило ли удивляться, что и в зале суда Дамблдор сходу поручился за Джеймса Поттера, который все пять лет обучения показывал себя исключительно с положительной стороны. Отличник, спортсмен, староста. Открытый, неравнодушный, отзывчивый, всегда готовый прийти на помощь. И так далее и тому подобное.

Что же касалось Северуса Снейпа, то ему директор дал не столь лестную характеристику. Он, мол, мальчик безусловно смышленый и в чем-то даже талантливый, но чрезмерно мнительный, замкнутый, неспособный идти на компромисс. За ним не раз замечалась склонность превратно толковать слова и поступки других учащихся и проявлять агрессию там, где на то не существовало объективных причин. Но, безусловно, светлейший даже не сомневался, что такое поведение Северуса обусловлено отнюдь не черствостью и жестокостью, а напротив – излишней чувствительностью и ранимостью, в связи с чем он ходатайствовал перед судом о снисхождении к оступившемуся студенту и о предоставлении тому возможности продолжить обучение в Хогвартсе. А со своей стороны Дамблдор обязался взять Северуса под особый контроль и окружить усиленной заботой и вниманием.

Обещания заботливого директора обрадовали Северуса вряд ли больше, чем карьера дворника. Но всего через минуту он уже забыл о них, поскольку в суд вызвали Лили Эванс. Сердце укололо почти болезненной нежностью и понеслось, ускоряя темп. На мгновение показалось, что ей грозит опасность, и непроизвольно сжались кулаки. Глупость, конечно. Ведь она просто свидетель. Но кто притащил ее в этот склеп?

Оказалось - Прайд. Он расспрашивал Лили о стычке Северуса с Петуньей.Уточнял, что было сказано и почему будто бы безобидный вопрос вызвал у подсудимого такую агрессивную реакцию. Уильямсон несколько раз подскакивал, объявлял протесты, которые судья отклоняла. Но Северусу было не до радости, ведь Лили рассказывала о сцене у озера. Кровь прилила к щекам. Какой позор! Прайд втерся в доверие и так подставил. Северус его ненавидел.