Под ризой епископа

— Не все сразу. А списки наших людей надо носить вот здесь, — Синезий коснулся пальцем лба собеседника. — Сегодня же сожгите все бумаги. Связь будем держать по-прежнему через Филиппа. Он вне всяких подозрений. Еще вопросы есть? И не вздумайте без призыва на то самовольничать. Передавят поодиночке, как котят. Запомните: одиночные убийства из-за угла нас не устраивают.

— А как же раньше-то устраивали? — ощетинился гость. — Значит, теперь все то не в счет?

— Раньше и года два тому назад этот метод был приемлем. А почему — не догадываешься? Тогда народ, как стадо скота, еще не знал, что такое колхоз и за каким вожаком идти. Понимать надо! А теперь? Ну, подумай сам, что ты сделаешь одиночными выстрелами, когда многие лапотники убедились в выгоде артелей, а рабочие лезут в профсоюзы да в коммунисты. И вот мы готовимся с участием большинства прихожан, да что там прихожан — при поддержке из-за кордона, готовимся столкнуть Советы в канаву истории.

От последних слов Синезия у Фокея перехватило дыхание. Он и подумать не смел, что за спиной епископа могут стоять такие силы, что епископ имеет связь с чужеземными странами. Обрадованный, а главное, успокоенный, он покинул дом Синезия.

ВСТРЕЧА В ВАГОНЕ

Дорогому владыке Синезию на молитвенную помощь от петроградского митрополита Иосифа.

Из письма митрополита

Ковалев сидел в своем кабинете, склонившись над бумагами. Зазвонил телефон.

— Зайдите ко мне, — узнал он голос Быстрова и тотчас отправился к начальнику. Там оперативная группа была в полном сборе.

— Только что получена шифровка из Ленинграда, — продолжал говорить начальник, — Там взяли более двадцати служителей культа, обвиняемых в контрреволюционной деятельности в составе монархической организации.

— ИПЦ?

— Да. Но одному из них, протоиерею Полякову, удалось увильнуть от ареста. Этот святоша, сын бывшего царского полковника, держит путь в наши края и несомненно пожалует к своему старому приятелю епископу Синезию.

— Придется встречать гостя, вот только… — Быстров задумался, заложив руки за спину, прошелся по кабинету. — Давайте немного забежим вперед, представим, что может произойти. Синезий наверняка организует ему встречу. А мы не сумеем взять Полякова так, чтобы об этом не узнал Синезий. Следовательно, такой вариант не годится.

— Надо так взять Полякова, чтоб Синезий даже не догадался.

— Дельно. Снять его с поезда раньше, может, на подходе к городу, — стал развивать мысль Быстров. — Едет он в шестом вагоне, согласно правилам конспирации, так же, как и Синезий, ездивший в Ленинград. Место — тридцать второе[35]. Человек он приметный, вы его сразу узнаете. Поручаю дело Ковалеву. Времени в вашем распоряжении, товарищ Ковалев, четыре часа. Срок не велик, торопитесь.

Ковалев взглянул на часы.

— Возьмешь с собой Иванова, — распорядился Быстров. — Ну, как говорят, ни пуха…

— Есть! К черту, товарищ начальник, — ответил Ковалев и быстро покинул кабинет.

…Поезд остановился на небольшой станции. Было темно.

К шестому вагону подбежали двое мужчин и вскочили на подножку. Поезд тронулся, а через четверть часа оба были уже при исполнении служебных обязанностей: один, что повыше, начал проверять билеты у пассажиров и, не вызывая подозрений, заходил во все купе подряд. Второй, оставшись в конце вагона, наблюдал за ним и за пассажирами.

«Контролер» все ближе подходил к шестому купе. «Проводник» не спускал с него глаз — ждал. Когда тот скрылся за дверью купе, проводник приблизился. В купе контролер проверял билеты, пассажиров. Поляков резко выделялся среди них крепким телосложением, приятным лицом, старательно расчесанными, свисающими на плечи пышными кудрями и вьющейся бородкой.

— Ваш билет, — потребовал контролер, держа руке компостер.

— Пожалуйста, — Поляков протянул руку с билетом.

— У вас нечетко пробито число на билете, — заметил исполняющий служебные обязанности. — Придется пройти к бригадиру.

— Не может быть, — возразил было Поляков, но тут же охотно согласился, надеясь поскорее избавиться от придирчивого контролера. — Я готов штраф в таком случае уплатить, хотя покупал билет в кассе, только попрошу поскорее все выяснить. Ох, уж эти кассиры, вечно что-нибудь напутают!

Проводник шел впереди, за ним — пассажиру сзади него — контролер. Они вошли в крайнее купе.

— Руки вверх! — скомандовал Ковалев. — Мы из ГПУ, гражданин Поляков!

Тот мгновенно потянулся к карману, но было уже поздно: Иванов перехватил руку. Глядя на черный глазок револьвера, арестованный медленно поднял руки.

— Вот так! — одобрил Ковалев, вынимая из кармана церковника браунинг. — А теперь — одевайтесь! — он указал на пальто и шляпу, принесенные Ивановым. На следующей станции мы выходим.

— Как? — удивился Поляков. — Ведь еще не доехали? — он надеялся исправить положение.

— Это уже не ваша забота.