Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы

Рядом, на полянке, окруженной цветущими ромашками, сидела рыжая взъерошенная девочка, которую нехотя пинали ногами две пары подружек. Руками она прикрывала доверчиво жавшегося к ней лохматого лисенка. Две завязанные вокруг головы косички кое-как удерживали основную медно-золотую массу волос жертвы. Короткое коричневое замшевое платье без рукавов было вымазано в земле и траве.

‒ Она странная! Она любит этого зверька, а он любит ее! ‒ пояснили добрые близняшки.

‒ А так нельзя разве? Они вдвоем ведь! ‒ начала закипать Танечка.

‒ Можно. Только необычно. Вот ее все и мутузят, чтоб не выделялась! ‒ и вернулись к упаковке трупика.

 

Танюша даже не стала вынимать «Бритву Оккама». Боль от ножен, воткнувшихся в животы двоих обидчиц, оказалась очень эффективной. По одной доброй девочке, из развлекавшихся избиением пар, внезапно не смогли даже кричать. Наряды в положенном месте быстро темнели, пропитываясь чем-то мокрым. Их верные подруги, получив по зубам окованным металлом вместилищем клинка, утратили вместе с привлекательностью всякий интерес к происходящему.

***

‒ Странные у нее развлечения пошли, ты не находишь? ‒ даже доедая вкусный йогурт, техник не отрывался от наблюдения.

‒ У нее настроение плохое. Это еще мягко сказано: в себе разобраться не может, ‒ оператор повернул в сторону изображения испачканные кефиром губы. Руки были заняты куском торта и бутылкой белого напитка.

‒ Меньше сладкого, коллега! Анализируя, стоит брать картину в целом, ‒ десертной ложечкой, словно волшебной палочкой, техник описал в воздухе и замкнул круг мироздания.

***

‒ Вставай и пойдем отсюда, ‒ Танька протянула руку взъерошенной.

‒ Ты отнимешь у меня Лисика, ‒ девочка не двинулась с места, рассказав о неизбежном, с ее точки зрения.

‒ И не подумаю! У меня свой похожий, дома дожидается. Ну же! ‒ нетерпеливо потрясла протянутой ладошкой.

‒ И ты его тоже защищаешь? ‒ продолжая пригревать младшего рыжего, девочка приняла помощь и, охнув от боли, поднялась. Ее ноги и руки были в синяках. Один из ремешков на высоких плетеных сандалиях был порван.

‒ Он сам меня защищает. Но если его кто обидеть захочет ‒ убью. В лучшем случае.

 

Приблизилась еще одна парочка очень похожих девчонок. Свободно свисающие разноцветные пряди волос обрамляли немного печальные лица. У обеих были пухлые щечки и отяжелевшие от хандры веки. Лохматые розовые мышата покоились на руках.

‒ Ты зачем напала?

‒ Так не поступают, теперь тебе крышка!

‒ У вас один ум на двоих? Или здесь вообще думать запрещено? С дороги! ‒ перед ней расступились. Увлекая за собой оранжевое недоразумение, Танька пошла в неизвестном направлении.

***

‒ Здесь чем питаются? Пейзажик уж больно подозрительный, ‒ стала тормошить вопросами новую знакомую.

‒ Не знаю, ‒ с питомцем на руках пожать плечами не получалось, на что Танька и рассчитывала. ‒ Я не думала о таком даже. Не спеши, мне идти больно, ‒ попросила робко и тут же испуганно вжала голову в плечи рыжая.

‒ Сейчас пройдет, ‒ Танька и не думала останавливаться, исцеление стало для нее обычным пустяком.

‒ Как это ‒ пройдет? ‒ заинтересовалась хозяйка маленького зверя. ‒ Такого не бывает. Или бывает? Ой, а мне и не больно уже. Разве бывает?

‒ Оглянись вокруг. Такого вроде как не бывает, а оно есть, ‒ поясняла добрая защитница. ‒ Воображение ‒ страшная штука, ‒ добавила, вздохнув.

‒ А что не так? ‒ стала осматриваться кругом рыжая. ‒ Все гуляют. Даже в мяч можно играть, это здорово! Только мне не дают, ‒ прижалась своей печалью к теплой шерстке лисенка.

‒ Тебя как называть? Имя есть? Я вот ‒ Таня. Танечка или Танюша, но не Татьяна, ‒ лишь на мгновение оглянулась и продолжила движение.

 

«А куда мы, собственно, идем, а?

Тебе какая разница? Иду, куда хочу, ‒ огрызнулась на себя Танька.

Это и мои ноги, так что не вредничай! Я мороженку хочу, ‒ вторая половинка была сама последовательность.

Не знаю, куда мы идем, но подальше, ‒ растерялась в ответ.»

 

‒ Танечка? Красиво. А меня как зовут? Лисенка зовут Лисик, а как же меня, ‒ хмурила лоб рыжая, не понимая происходящего.

Совершенно неожиданно их путь уперся в странно одетых девочек. Ножки в белых колготках тонули в отороченных мехом белых кедах. Свободные белые шортики и белое подобие водолазок были явно из одного комплекта. Сверху на незнакомках были белые же меховые и очень пушистые шапки-ушанки с опущенными и завязанными сзади ушками. Белые игрушечные котята болтались на переброшенных через плечо коротких поводках.

Из-под головных уборов девочек свисали ухоженные светлые волосы. Ассиметричные стрижки ‒ с одной стороны ниже плеч ‒ были, пожалуй, единственным различием незнакомок: короткие локоны, едва прикрывающие ушки, оказались с разных сторон.

 

‒ Ты прогневаешь самого дьявола, ‒ начала повелительным тоном одна.

‒ Он скоро придет и не оставит от тебя мокрого места! ‒ подтвердила другая.

‒ Нельзя нападать просто так, ‒ внесла ясность первая.

‒ У каждой была вторая половинка, ‒ добавилось подтверждение.

 

Серо-голубые глаза незнакомок, упрямо сжатые губы, брови, подчеркивающие бледность лица, даже одежда, ‒ указывали на…