Под сенью боярышника

Цзинцю чувствовала, что не сможет отказать в такой просьбе, поэтому взяла деньги. Она утешала себя: «Я не могу быть невесткой Тётеньки, но связать ему джемпер может быть моими откупными».

В тот вечер Цзинцю не могла спать. Она постоянно доставала листок бумаги с его почерком. Как он узнал, что она уезжает завтра? Разве у него нет работы? Что он скажет, что он сделает? Она была рада, что Третий Старче собрался проводить её, но затем обеспокоилась. Вообще-то предполагается, что девушки должны держать ухо востро с мужчинами, а Третий Старче разве не мужчина? Мы вдвоём, одни на большой дороге. Если он захочет что-нибудь со мной сделать, смогу ли я постоять за себя? Разве мужчина не угроза? Мысли у неё путались. Цзинцю не знала точно, в чём была угроза. Она часто видела объявления о розыске, расклеенные повсюду, с именами мужчин на них, зачёркнутыми крест-накрест красным. Кто-то совершил преступления, за которые их казнили, и, разумеется, она уже слышала слово изнасилование. На полицейских объявлениях попадалось это слово – насильник, и порой даже присутствовало описание преступления, но в самых неопределённых выражениях, так что трудно было сказать точно, что там произошло.

Цзинцю вспомнила, как однажды разглядывала как раз такое объявление. Оно гласило, что мужчина был чрезвычайно жестоким и воткнул отвёртку в нижние покои женщины. Она обсудила это с подружками. Где находятся у женщины эти самые нижние покои? Они сошлись на том, что это должно быть где-то ниже пояса, но куда именно этот насильник воткнул отвёртку? Цзинцю так и не смогла определить это для себя. Все подружки Цзинцю были учениками Средней школы №8 или дочерями учителей в смежной начальной школе. Некоторые из них были чуть-чуть постарше, и, казалось, знали о жизни больше, но им нравилось раскрывать только полуправду и осколочки своего знания. Для Цзинцю решать эту головоломку было как блуждание в тумане.

Она слышала, как люди говорили, что такую-то обрюхатели, такая-то глобус проглотила от такого-то. Цзинцю пыталась представить себе это. Она заключила, что это включало в себя интимную связь с мужчиной, – такая ценная информация поступила от маминой коллеги, чьего сына повалила какая-то его подруга. В гневе мамаша везде ходила и говорила людям: «Эта деваха спала с моим сыном, обрюхатела, а теперь он ей не нужен. Посмотрим, нужна ли она будет кому-нибудь!»

Размышляя над всеми этими рассказами и сплетнями, Цзинцю разработала план: завтра она пойдёт через перевал с Третьим Старче, но будет бдительна. Поскольку спать на горе она не намеревалась, то и риска забрюхатеть вроде бы нет, но пусть лучше он идёт впереди: так он не сможет застать её врасплох или повалить на землю. Единственное, что продолжало её беспокоить – а вдруг кто-то увидит их и доложит членам Ассоциации. Это была бы катастрофа!

В семь часов следующего утра Цзинцю встала, причесалась, попрощалась с Тётенькой и в одиночестве вышла из дома. Она сначала шла вверх по реке, переправилась на маленькой лодчонке и стала подниматься в гору.

Вещей у неё с собой было немного, поэтому путь отнимал меньше сил, чем в прошлый раз. И только она достигла вершины, как увидела Третьего Старче. Одет он был не в свою обычную синюю спецовку, а в короткий пиджак, который она никогда не видела на нём прежде и который особенно подчёркивал его длинные ноги. Она внезапно обнаружила, что ей нравятся длинноногие мужчины.

Едва увидев его, она напрочь забыла все свои вчерашние клятвы.

Улыбаясь он смотрел, как она приближается.

– Я видел, как ты вышла. Когда я шёл сюда, то думал, что ты, может быть, и не придёшь.

– Ты что, не работаешь сегодня?

– Я взял отгул.

Он полез в свой рюкзак, вынул яблоко и протянул его ей.

– Ты хоть поела?

– Нет. А ты?

– Тоже нет. Мы можем что-нибудь перехватить в городе.

Он забрал у неё сумку.

– Ты очень отважная. Неужели ты готова была пересечь гору одна? Не боишься шакалов, тигров или пантер?

– Линь говорил мне, что здесь никаких диких животных нет. Он сказал, мне следует только опасаться злодеев.

Третий Старче рассмеялся:

– А я похож на злодея?

– Не знаю.

– Ладно, я не злодей. Тебе ещё предстоит это понять.

– Ты вчера был прямо герой. Тётенька чуть не увидела ту записку.

Сказанное почему-то вызвало у неё волнение и плеснуло красную краску на лицо.

Но Третий Старче этого не заметил.

– Если бы даже она и увидела, то это не имеет никакого значения: она не умеет читать. Да и почерк у меня скверный. Я сам опасался, что ты не сможешь разобрать мои каракули.

Горная дорога была слишком узкой, чтобы они шагали рядом, так что он шёл впереди, и ему приходилось оборачиваться, чтобы что-нибудь сказать.

– Что сказала Тётенька?

– Она хотела, чтобы я купила шерсть для Линя и связала ему джемпер. –

Тётенька метит тебя в свою невестку, вот, что она хочет. Ты знала это? –

Она сказала.

– И ты… согласилась?

Цзинцю от шока чуть не упала.

– О чём ты? Я же ещё школьница.