Под сенью боярышника

Она знала от Фан, что несколькими годами ранее Линь влюбился в молодую городскую девушку, которую послали учиться у крестьян Западной Деревни. Было похоже, что она отвечала на чувства Линя только потому, что знала, какое влиятельное положение занимал в деревне товарищ Чжан. Позже она торжественно пообещала Линю, что выйдет за него замуж, если тот устроит ей возвращение в город. Линь так и сделал, попросив отца организовать её перевод. Она уехала навсегда, а всем говорила, что Линь сам виноват, потому что не сделал ей предложение. Этот случай сделал Линя посмешищем всей деревни, и даже малыши насмехались над ним: «Глупый Линь, Глупый Линь, / Цыпа улетела и яйцо разбила; / Ищи-свищи её, когда / Она в город упылила».

Долго ещё горе бороздило лицо Линя. Он был вялым, отклоняя все предложения сватовства от друзей и семьи. Но с тех пор, как в их доме появилась Цзинцю, настроение его поднялось, и заметив это, Тётенька стала всячески поощрять Фан воздействовать в этом смысле на Цзинцю. Та решила, что самым изящным способом избежать такого поворота сердечных дел будет попросить Фан сказать Тётеньке, что у Цзинцю плохое классовое происхождение, и она не сможет составить хорошую пару Линю. Прознав про это, Тётенька сама бросилась поговорить с Цзинцю.

– Что значит плохое классовое происхождение? Если ты выйдешь замуж за Линя, то оно улучшится не только у тебя, но и у твоих детей.

Цзинцю побагровела и мысленно взмолилась о том, чтобы земля под ней разверзлась и поглотила её. Она сказала:

– Я молода, молода ещё. Я не планирую найти партнёра так скоро. Я ещё учусь, и вообще, Партия стоит за поздние браки. Я не могу думать об этом, пока мне не исполнится двадцать пять.

– Выйти замуж в двадцать пять? Ты настолько постареешь, что будешь греметь костями как деревянная трещотка ночного сторожа. Девушки у нас в деревне рано выходят замуж. Наше предприятие может добыть тебе лицензию в любое время, так что можешь выйти замуж, когда только захочешь.

Тётенька Чжан заверила Цзинцю:

– Я же не говорю о том, что вы должны пожениться сию минуту. Я только хотела сказать, что если наш Линь тебе по сердцу, то это главное.

Цзинцю не знала, что сказать Тётеньке, и поэтому бросилась к Фан с мольбой объяснить это как-то своей матери.

– Второй Старче и я, нет, это невозможно. Я… не знаю, что ещё сказать, только это невозможно.

Фан всё это чрезвычайно удивило.

– Я знаю, что это невозможно, но не собираюсь быть гонцом с дурными вестями. Тебе придётся самой всё сказать.

За день до того, как Цзинцю должна была уехать в Ичан, пришёл Линь с пылающим лицом.

– Мать сказала мне проводить тебя завтра. Горная дорога пустынна и небезопасна, и далеко… и вода может прибыть в любую минуту.

Цзинцю отчаянно попыталась оправдаться, повторяя раз за разом: «Нет никакой нужды, я могу пройти сама». Внезапно ей в голову пришла одна мысль.

– А на горе есть тигры?

Линь ответил честно:

– Нет, гора небольшая. Я никогда не слышал, что там есть какие-то дикие животные. Моя мать только говорила, что она опасается, что там могут быть… злодеи.

Вообще-то, истина была в том, что Цзинцю очень хотела, чтобы кто-нибудь проводил её через гору, поскольку она не ощущала в себе достаточно храбрости пройти весь путь в одиночку, но она предпочла рискнуть – только бы не быть хоть в чём-то обязанной Линю.

В тот вечер пришёл и Третий Старче. Цзинцю хотела сказать ему, что уезжает на следующий день и пробудет два дня в Ичане, но так и не смогла найти подходящего момента. Она надеялась, что кто-нибудь затронет эту тему, но все её обошли стороной. Может быть, и не надо говорить ему, подумала она, он, возможно, и не придёт сюда в моё отсутствие, а если и придёт, то вряд ли расстроится, не застав меня. Цзинцю вышла из гостиной и возвратилась в свою спальню, сделав вид, что должна написать несколько отчётов. Однако уши свои она оставила в гостиной. Подожду, пока он не попрощается, а потом выскочу незаметно и всё ему расскажу, пообещала она себе.

Она ждала в своей комнате, не написав ни словечка. Когда уже было около десяти, она услышала, как Третий Старче прощается и, пока она панически соображала, как выскочить и сказать ему, он внезапно вошел в её комнату, вытянул ручку из её пальцев и небрежно написал несколько слов на листке бумаги: «Завтра выходи на горную дорогу. Я буду ждать тебя. Восемь часов».

Она подняла голову, чтобы взглянуть на него, и увидела, как улыбка медленно прошлась по его лицу. Он ждал её ответа, но, прежде чем она отважилась ответить, вошла Тётенька.

Третий Старче произнёс громко:

– Спасибо, я пойду, – и вышел.

– За что это он тебя поблагодарил? – с подозрением спросила Тётенька. –

О, он попросил купить ему кое-что в Ичане.

– А я тоже хотела попросить тебя раздобыть мне кое-что.

Тётенька вынула деньги и продолжила:

– Ты не могла бы купить шерсти для Линя и связать ему новый джемпер? Сама определи цвет и рисунок. Юминь сказала мне, что ты в этом сильна.