Под сенью дев, увенчанных цветами

Кстати, о «лэфте», я не так уж и удивился, потому что за несколько дней до того Блок меня спросил, каким ветром меня занесло в Бальбек (то, что он сам здесь оказался, представлялось ему вполне естественным) — уж не в поисках ли «приятных знакомств» я приехал; я объяснил, что издавна мечтал здесь побывать, хотя еще больше меня влекла Венеция, на что он ответил: «Ну конечно, распивать шербет с красивыми мадамами, притворяясь, будто читаешь „Камни Вэнэции“ лорда Джона Рёскина[208], унылого зануды, который кого угодно уморит скукой». Видимо, Блок полагал, что в Англии все существа мужского пола лорды, а буквы «и» и «е» произносятся всегда как «э». А Сен-Лу считал, что эта ошибка в произношении — мелочь, вызванная в основном незнанием каких-то светских обычаев, которые мой новый друг презирал, прекрасно в них разбираясь. Но его беспокоило, вдруг когда-нибудь Блок узнает, как произносится «Венеция» и что Рёскин — не лорд, и тогда задним числом решит, что Сен-Лу над ним потешался? — поэтому Сен-Лу постоянно чувствовал свою вину перед Блоком, будто ему не хватало снисходительности, хотя, наоборот, снисходительности в нем было больше, чем нужно, и румянец стыда, которым когда-нибудь зальется Блок, обнаружив свою ошибку, заранее передавался ему и покрывал его лицо. Ведь он догадывался, что для Блока такая ошибка имеет больше значения, чем для него. И вскоре Блок это доказал; слыша, как я произношу «лифт», он перебил меня:

— А что, надо говорить «лифт»? — и высокомерно процедил: — Впрочем, не важно. — Это выражение инстинктивно пускают в ход все самолюбивые люди, как в самых тяжелых обстоятельствах, так и по пустякам; и этим они как раз доказывают, как важно для них то, что они объявляют неважным; иногда эти слова обретают душераздирающий, трагический смысл, они первыми слетают с уст мало-мальски гордого человека, когда у него отняли последнюю надежду, за которую он цеплялся, отказали ему в помощи: «Ах вот как, ну ничего, не важно, я выйду из положения другим способом»; а другим способом, который ему остается, иногда оказывается самоубийство.