Под сенью восьмиконечного креста (Мальтийский орден и его связи с Россией)

Провозглашение Павла I великим магистром Мальтийского ордена вызвало резко негативную реакцию в Риме, недоумение и толки среди рыцарей, находившихся вне Петербурга. Суммируя переписку, которая велась по этому поводу между папой, Гомпешом и Петербургом, А. П. Велла выделяет следующие аргументы, которые приводились Ватиканом в подтверждение незаконности этого акта:

- в процедуре провозглашения не участвовали все языки Ордена, как того неукоснительно требовал его устав;

- император Павел как православный не мог стать главой католического Ордена, непосредственно подчинявшегося папе;

- император был почетным кавалером Большого креста Ордена Св. Иоанна. Несмотря на его провозглашение протектором, Павел не был в строгом смысле слова полным членом Ордена; {111}

- император, будучи женатым, не мог принять на себя монашеские обеты нестяжания, благочестия и послушания, которые составляли само существо понятия религиозного рыцарства 64.

В день провозглашения Павла великим магистром было объявлено о сформировании нового капитула Ордена. В него вошли ряд французских рыцарей, находившихся в Петербурге, а также великий князь Александр, Головкин, Юсупов, Трубецкой, Долгорукий, Игнатьев, Демидов, Нарышкин и польские рыцари Радзивилл, Любомирский, Сапега, Платер, Борщ. Главой канцелярии и казначеем Ордена по рекомендации Джулио Литты были назначены французские рыцари ля Гуссе и де Ветри. Лоренцо Литта сохранил за собой прежний пост.

Одновременно Павел I провозгласил создание в России второго великого приорства, в которое принимались русские дворяне православного вероисповедания. На учреждение нового великого приорства император выделил 216 тыс. рублей. В его состав должны были войти 98 новых командорств. 20 декабря именным указом Джулио Литте было повелено вместе с генерал-фельдмаршалом графом Салтыковым, обер-камергером Шереметьевым, тайным советником Энгельгардтом и обер-прокурором Лопухиным приступить к составлению правил приема в новое великое приорство. Создание его было окончательно узаконено указом от 28 декабря 1798 г., гласившим: "Орден Св. Иоанна Иерусалимского в нашей империи будет состоять из католического великого приорства российского, основанного 1 января 1797 г., и из великого приорства российского, основанного 29 января 1798 г." 65.

Появление в России православного великого приорства католического ордена вызвало в Риме еще большее замешательство, чем провозглашение Павла великим магистром. Гомпеш реагировал на известие, поступившее из Петербурга, гораздо более спокойно: он знал, что идея о приеме православных подданных Российской империи в состав Ордена Св. Иоанна выдвигалась еще в начале 1798 года. Более того, орденский капитул на своем последнем заседании 1 июня 1798 г. одобрил ее, однако в суматохе, которой были отмечены последние дни пребывания Ордена на Мальте, записать это решение в журнал капитула не успели.

Пытаясь заблаговременно нейтрализовать неминуемое противодействие со стороны Рима, нунций Лоренцо Литта писал кардиналу Одескальчи 23 декабря 1798 г.: "Что касается этого образования (имеется в виду православное великое приорство {112} российское. - П. П.), то Святому престолу не следует утверждать его создание формальным актом. Речь идет только о действиях императора России в пользу некатолического дворянства, и оно будет отделено от католического приорства российского, входящего в Орден Св. Иоанна. Какова бы ни была судьба Ордена в случае, если ему удастся вернуться на Мальту, это учреждение императора всегда останется отделенным от Ордена, учрежденным исключительно для русского дворянства и имеющим единственную сферу сношения с Мальтийским орденом - выплату различных сумм в его казну и в казну католического великого приорства российского" 66. Вскоре, однако, выяснилось, что в Петербурге и Риме по-разному смотрят на пределы, которые дозволено было перейти в таком важном деле, как получение финансовой помощи Мальтийскому ордену.

МАЛЬТИЙСКИЕ КАВАЛЕРЫ

ИЗ СЕЛА ГНЕЗДИЛОВКА

Правила для принятия российских дворян в Орден были утверждены 15 февраля 1798 г. В этой связи, как замечает П. Вяземский, немедленно начались обычные для России злоупотребления. Для русского дворянства, до этого слыхом не слыхавшего о мальтийских рыцарях и поначалу называвших Орден Ивановским, мальтийский крест стал вожделенным знаком отличия. В Орден, пригретый императорской милостью, начали записывать несовершеннолетних детей "почти в пеленах".

"Столица была наводнена настоящим дождем Мальтийских крестов, вспоминал Ф. Головкин. - Мои братья, мой двоюродный дядя и я, будучи единственными русскими, имеющими законное право на этот крест как потомки по женской линии Альфонса Дюпюи, брата Раймонда, первого великого магистра, - удостоились специальной церемонии, в которой нас признали кавалерами по праву рождения Ордена Св. Иоанна" *.