Под синим солнцем

СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ: «Смерть наступила в результате необратимого поражения мозга вследствие синдрома острой дыхательной недостаточности. Конструкционный перелом правого большого рога подъязычной кости указывает на насильственный характер смерти при сдавливании шеи. Кровоизлияния в головной мозг. Посмертные дефекты нижних конечностей. Наркотические вещества и алкоголь в крови трупа не обнаружены. Давность наступления смерти, с учётом выраженности трупных явлений, в пределах четырёх суток до начала экспертизы…»

Печати, подписи, обследование проводил доктор медицинских наук такой-то такой-то. Миленько. Девушка прикоснулась к левой руке. Твою-то мать. Совпадение жутковатое, но всё ещё может быть чистой выдумкой. Может же? Хотя это уже сложнее объяснить.

Помещение вдруг сделалось для Нади чрезвычайно тесным, даже давящим, сняв очки, она локтем чуть не снесла гриндер, дёрнулась, но тут же коленом упёрлась во входную дверь. Свет от лампочки хлестал ей по глазам, затем со свистом рикошетил в помноженные на два ряды различных сиропов, замаскированных под элитные сорта скотча и бренди, – десятки бутылок причудливых форм были до самого потолка выставлены на полках барного шкафа, задняя стенка которого была зеркальной, – будто россыпь автомобильных фар в ночной пробке на эстакаде. И именно в это зеркало упёрлась её задница (получается, зеркало заднего вида:3), каким-то чудом разбитыми на полу оказались лишь пара бутылок и ваза с цветами. Волосы запутались в хитросплетённых коммуникациях на чёрном потолке, а ненавистный круассан соскочил с вентиляционной решётки и прилип ровно к мочке Надиного уха. Все прочие запахи уменьшились в размере и утонули в её неподъёмном дыхании, ей срочно нужен был воздух. Слева от бара виднелся размытый проход в так называемую кухню – там по локоть застряла левая рука, – комната являла собой ещё более тесный прямоугольник трупного синего оттенка с крошечным мрачным оконцем, сейчас туда не без труда поместился бы лишь Надин указательный палец, но, как назло, ей никак не удавалось его нащупать.

Раз, два, три, четыре…

Она держится из последних сил, ещё чуть-чуть, и утратит свою единственную суперспособность – мыслить предметно. Выпить бы чего покрепче не помешало, но девушку тут же дёрнуло при мысли о липком карамельном комке в горле, который физически невозможно проглотить. Раз, два, три, четыре – вдох, нужно вернуть себя на место, счёт на четыре – символ устойчивости, пять, шесть, семь, восемь – выдох.

Похоже, это у меня крыша едет – поверила в дешёвую мистификацию. Этому Стужину (если, конечно, он – Стужин) ничто не мешало спланировать провокацию заранее. Всё сводится к печати, неужели я не почувствовала запах палёного сургуча? Задремала? (Будто мне известно, как пахнет сургуч, я и название этой красноватой матовой кляксы едва вспомнила.) В любом случае бумаги могут стать вещественными доказательствами. С этим же больше шансов, что мне поверят? Всё же не помешает обратиться в полицию (нельзя же основывать вывод на собственной выдумке, бытовых предрассудках и образах массовой культуры, пусть даже и тепло принимаемых аудиторией). Оставаться здесь – опасно.

Допустим. Но что мне ответят? Это по факту просто бумажки. Исписанные вдоль и поперёк сумасшедшим. Бумажки, которые я и сама могла подделать, чтобы привлечь внимание. У вас же есть блог, Надежда? Блог, в котором вы пишете свои несуразные обвинительные памфлеты. Ответьте, что они вам дают? Кроме того что вам теперь никто не верит? Да что уж там: даже вы себе не верите! Да? Нет! А как же синяк на руке? Откуда он взялся, скажите на милость? Ушиблась. Сама? Сама…

Специально?

Не знаю.

И снова не вздохнуть, теперь уже от обиды. Лёгкие сжимаются, артерии разносят заразную уверенность, будто во всём виноват жёлтый свет, отражающийся в каждой обманчивой бутылке, и зеркало позади, синеватый проход на кухню, мрачный намёк оконца в никуда… клематис и мордовник среди осколков на шахматке. Красиво и пугающе. Что там ещё сияет на верхней полке? Бутылка в форме человеческого черепа – она всегда тут была? Надя прищурилась и, не удовлетворённая результатом, пододвинула стул, чтобы подобраться к черепу поближе. Какой натуралистичный муляж, инкрустированный стразами, – очередная претенциозная ложь.

Сейчас, ещё чуть-чуть, пару строчек, и я поставлю точку, нажму «Отправить» и откину телефон в сторону.

Я в это верю.

4 окно

Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – всё воинство их.

Пс. 32:6

А он-то – он и не думает возвращаться!

– Славно!.. Ах… – сказал он, хотя обстоятельства к этому не располагали.