Под солнцем Тосканы

Дома мы наливаем немного масла в миску и окунаем в него кусочки хлеба, как сейчас, вероятно, делают во всех домах по всей Тоскане. Наше масло! Я никогда не пробовала ничего подобного. В его вкусе есть намёк на кресс водяной, он слегка перечный, но свежий, как поток, из которого достаёшь кресс. С таким маслом я сделаю все виды тостов, какие существуют и какие сама изобрету в будущем. Может, даже научусь есть апельсины, как наш священник, — с маслом и солью.

Со временем в большом контейнере выпадет осадок, но нам нравится и это мутное, густое масло. Мы заполняем маслом несколько бутылок, которые я хранила как раз для такого случая, остальное переносим в полумрак подвала. На мраморной столешнице мы выстраиваем пять бутылок под такими крышечками, какими пользуются бармены для наливания напитков. Я сообразила, что через них можно медленно наливать масло или добавлять его по каплям. Маленькие клапаны в крышке опускаются после того, как отольёшь масло, так что оно всё время остается чистым. Мы все эти каникулы теперь будем готовить на своём масле. Наши друзья приедут в гости и увезут домой бутылки; у нас больше, чем нам потребуется, и некому отдать, поскольку тут у всех есть своё. Когда наши деревья будут давать больше, мы сможем продавать избыток масла. Я сама однажды купила потрясающее масло в муниципалитете, и стоило оно недорого. Как-то я повезла один кувшин масла домой, и не пожалела, хотя и пришлось просидеть весь полёт, зажав между ногами и удерживая в равновесии холодный кувшин.

Наши травы всё ещё пышно цветут, несмотря на холод. Я срезаю пучки розмарина и шалфея, разрезаю на четыре части луковицы и картошку, раскладываю вокруг жареной свинины, ставлю в печь, от души сбрызнув всё это своим маслом — так сказать, совершаю крещение сковороды маслом нашего первого сбора.

На следующий день мы узнаём, что проводится тестирование вкуса оливкового масла. Это первый городской праздник масел экстра-вирджин из олив, растущих на кортонском холме. Я вспоминаю ту столовую ложку, в которой мне предлагали попробовать масло, но на этот раз к маслу подают хлеб из местной пекарни. На площади девять производителей масла выстраиваются в ряд вдоль стола, каждый в окружении горшков с оливковыми деревцами для создания должной обстановки. «Представить себе такого не мог, а ты?» — спрашивает Эд, когда мы пробуем четвёртое или пятое масло. Я тоже не могла. Масла, как и наше, невероятно свежие и с таким бодрящим привкусом, что хочется почмокать губами. Различия между маслами очень тонкие. Мне кажется, что в одном я чувствую вкус горячего летнего ветра, в другом — первый осенний дождь, а в последующих - прошлое римской дороги, солнечный свет на листьях. У всех вкус зелени и полноты жизни.

Мир головокружительной радости: Зимний сезон

Рождественские дни проходят под знаком неизбежной непрерывной работы. Меня тянет в кухню. Я соскучилась по печенью в форме звезды, мандариновому мороженому и карамельным кексам, по всему такому, что мне и в голову не приходит готовить в другое время года. Даже когда я клялась, что моя стряпня будет простой, я поймала себя на том, что принялась за джетти Марты Вашингтон, которые моя мать готовила каждый год на холодном заднем крыльце. Их надо готовить на холоде, потому что эти грешные во время поста шарики из сметаны, сахара и ореховой помадки (берётся орех пекан) надо проткнуть зубочисткой, погрузить в шоколад, а потом разложить на охлаждённом противне, покрытом вощёной бумагой. Шоколад постоянно затвердевает, и его надо то и дело вносить в кухню и разогревать. Моя мать стряпала джетти бесконечно, потому что их от неё ждали друзья. Мы считали их слишком жирными, но ели, пока не заболят зубы. Я до сих пор храню банку из гранёного стекла из-под леденцов, в которую складывались эти кулинарные изделия.

Другим обязательным лакомством были жареные орехи пекан. Орехи поджаривались в масле с солью; от одного описания артерии напрягаются — а мы ели их горстями. Не могу вспомнить ни одного Рождества без них, хотя теперь я обычно почти все раздаю друзьям и оставляю в доме только небольшую жестяную коробочку. Конечно, опять-таки на случай прихода гостей.

В этом году джетти не будет. Но наш урожай фисташек нужно съедать, так что я решила их поджарить. По нынешней погоде требуется кастрюля красного супа. Готовясь к приезду Эшли и Джесса, я варю большую кастрюлю крепкого бульона, этот суп подаётся в конце дня, после работы в поле или, как я перефразирую, после прибытия из Нью-Йорка. «Дважды вываренный» — неаппетитный термин, и, естественно, как и многие крестьянские блюда, этот суп вызвала к жизни необходимость: в доме всегда есть много бобов, овощей, толстых ломтей хлеба.