Под стук колес. Дорожные истории

В первых числах сентября 1955 года, уйдя в отставку, Алексей Петрович Русин приехал в знакомые места на Западную Украину.

Здесь многое изменилось – появились новые населенные пункты, были проложены новые дороги. Русин ведь не был здесь сорок лет – так получилось, что дивизия его во время войны прошла стороной эти места. Так что то, что он хотел сделать очень давно, он смог сделать только теперь.

В сопровождении нескольких ветеранов войны он побывал во всех памятных ему местах.

Высоты 2103 и 2107 сохранились на военных картах. Ну, а в реальности никаких следов тех давних событий здесь не сохранилось – ни рва, которым когда-то обнесли солдаты высоту 2103, ни пещеры, в которой пряталось Существо.

Ров сгладили потоки дождевой воды, стекающей вниз, а вход в пещеру взорвали немцы – здесь велась активная борьба с партизанами.

Черное ущелье, конечно, сохранилось. Но и следа от разрушенного моста через него не было – Алексей даже не сумел найти место, где этот мост когда-то был. Склоны ущелья сильно изменились.

Да, многое изменилось с той далекой поры.

На месте когда-то мертвой деревни вырос лес. Но Мертвая Лощина не была теперь мертвой – здесь раскинулся крупный рабочий поселок. А асфальтированное шоссе прошло как раз через проем в каменистой гряде, в котором когда-то водой Русину и Сырцову удалось остановить чудовище.

Теперь пролом расширили, стороны его укрепили, и многорядное асфальтированное шоссе прошло сквозь него направлением на Львов.

Через речку Берестянку, в водах которой, на острове, ночевали когда-то Алексей с Сырцовым, во время дорожных работ был построен мост.

А вот водоем, образованный падающим потоком воды вглубь пролома в скальном основании, так и волновался поверхностью. Как в ту роковую ночь, когда в нее падал Сырцов, увлекая за собой инопланетное Существо.

7 сентября 1955 года прямо на краю этого водоема, рядом с шоссе, проезжающие мимо шофера автомобилей могли видеть следующее.

Несколько человек возились, вертикально устанавливая гранитную полированную плиту – ее основание вкапывали глубоко в землю.

На плите были выбиты: сверху – изображение Георгиевского креста.

Ниже крупными буквами значилось – СЫРЦОВ ДАНИЛА ИОНОВИЧ, ниже – мелкими: «Погиб геройски 7 сентября 1915 года».

А в самом низу было выбито: «В память о погибших – от оставшихся в живых».

Часом позже, когда ушли рабочие, ветераны войны, помогавшие устанавливать памятник, когда возле гранитной плиты остались только Алексей Петрович Русин и его сын, молодой еще Петр Алексеевич, проезжающие мимо водители могли увидеть следующую картину.

Пожилой мужчина в генеральской парадной форме, со Звездой Героя Советского Союза на груди и второй, одетый в черный костюм, сначала налили по стакану водки и, не чокаясь, выпили. Генерал что-то сказал.

Те, кто смог бы разобрать, что именно сказал генерал, услышали бы примерно следующее: «Спасибо тебе, Данила!»

И после этого генерал, выпрямившись, взял под козырек форменной фуражки, отдавая тем самым честь Сырцову, Перепелкину и многим-многим солдатам, воевавших и умерших за тех, кто оставался жить…

Проезжающий в это время мимо большой грузовик международных перевозок притормозил, шофер потянул за шнур экстренного сигнала, и гудок автомобиля заревел, присоединяясь к генералу, молча стоящему у плиты.

А вслед за ним и все следующие автомашины, идущие в обеих направлениях, притормаживали и медленно проезжали мимо, сигналя клаксонами и присоединяясь тем самым к скорбящим о героях давних и близких времен…

Отдавая тем самым дань и своего уважения.

Вот примерно так и закончил свой рассказ Алексей Русин-младший.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Некоторое время в купе царило молчание, а потом Сергей спросил:

– Алексей Петрович, а родные были у этих солдат? Сырцова и Перепелкина?

Русин, складывая листы рукописи в папку, пожал плечами:

– Неизвестно. Дед смог начать поиски только в тридцатых годах, когда написал рукопись. А до этого то мировая война была, потом – гражданская, дед на Дальнем Востоке воевал, и вернулся в Москву только году в 27-м.

Пока обустроился, пока на новом месте притерся, в общем – описал все это уже в начале тридцатых. Вот только после этого и поехал в Херсонскую губернию – он ведь тогда еще, в 1915-м, в штабе полка данные о мобилизации Перепелкина и Сырцова себе записал.

Ну, а выбрался на родину погибших только почти вот через двадцать лет.

Деревня Перепелкина была цела – но куда в гражданскую войну делась его семья – никто не знал. А деревня, из которой родом был Сырцов – сгорела. Сожгли бандиты вместе с жителями во время гражданской войны – там были банды и зеленых, и розовых и черт еще знает, каких – один батька Махно чего стоил. Но, правда, махновцы орудовали не на Херсонщине.