Под Варды синими сводами (СИ)

— Нет, князь, не могу. Опасный здесь край, да и земля пустынная, холодная. — Она тяжело вздохнула и все-таки сказала ему. — Не ищи, не преследуй, не береди душу. Ее, — Халет кивком указала на колыбель, где лежала девочка, — ее я отпущу к тебе, как выйдет мой срок. Она в тебя пошла, долго протянет на этом свете…

Через несколько дней непрерывных приготовлений и сборов его избранная супруга уехала в авангарде обозов, двигавшихся на запад. Оставшись один, Морьо не мог прийти в себя от нахлынувшей на него волны немого, невидимого никому отчаяния. Он был опустошен, оглушен. Хотя она всегда предельно ясно объясняла ему свою позицию и предельно откровенно рассказывала о своих планах, а он понимал ее, помня о Клятве, о том, что не сможет по-настоящему быть опорой для нее, их дочери и народа халадинов, ее уход стал тяжким ударом. В последние, предшествующие отъезду Халет дни, он уже не спорил с ней, отчасти из гордости, отчасти признавая ее правоту.

Невольно вспомнились ему их спешные, омраченные похоронами Финвэ, сборы в далекие земли Эндоре. Он, братья и кузены о многом говорили тогда, спорили и кричали, срывая голоса, то и дело рискуя сцепиться меж собой в безобразной драке. Последнее, о чем они тогда думали, были квенди, которых они намеревались увезти с родных берегов Амана в полнейшую неизвестность.

Как бы ни было, а все же он оказался совершенно не подготовлен к факту ее отъезда. Его разум отказывался принять данный факт и дать себе в нем отчет. Карантир сидел часами в своих покоях без движения, смотря в одну точку, и ощущал леденящую пустоту, ворочавшуюся внутри вперемежку с начинавшей разливаться в груди болью.

Он старался пересилить себя, бороться с этим чувством. Карантир заставлял себя вставать с рассветом, садиться на своего вороного и скакать во весь опор вдоль озера, потом через бескрайние поля диких дурманящих трав. Скачка приносила временное облегчение, ветер, свистящий в ушах, отрезвлял мысли. А вот вино, наоборот — пьянило, туманило его разум. Вино в его понимании было для веселья, для пиров и празднеств, а не для горьких и бессмысленных сожалений о том, что он тот, кто он есть.

Оставшись снова один, он начал сознавать, что изменился. Если раньше его распирала воспитанная в них отцом гордость от принадлежности к нолдор, к Первому Дому, к роду Финвэ, то теперь все это перестало иметь значение, а то, что могло бы стать важным, так и не сбылось. Появилась холодная пустота, которую нечем было заполнить. Во время встреч с братьями он сделался молчалив и замкнут даже больше обычного. Внутри него, он чувствовал, происходила какая-то незаметная посторонним внутренняя работа.

Постепенно, с годами, боль утихла, не исчезла совсем, но притаилась до времени, чтобы острой иглой пронзать сердце при мысли о том, как она и дочь живут там без него. Карантир томился без нее, беспокоился о ней, злился на нее, за ее выбор, за то, что разлучила с дочерью, был в отчаянии, что больше никогда не увидит ее и не прикоснется… Халет, как и прочие из атани, после смерти уйдет в небытие, он же останется, проклятый Валар отступник и убийца, связанный страшной Клятвой, отнявшей у него право распоряжаться собой при жизни и обрекшей на бесконечные мучения в чертогах Мандоса после смерти.

Мысль об их дочери тревожила его, хоть он и старался гнать ее от себя. Халет увезла ее, разлучила их, как будто Мирионэль, как он мысленно называл ее, и не было вовсе. Он помнил об обещании Халет о том, что после ее смерти их дочь Халейн приедет к нему в Таргелион, но мысль о неизбежности смерти для Халет вгоняла его в еще большее уныние.

И вот настал день, когда пришло известие об ее кончине. Оно заставило Морьо пережить заново с почти той же силой все то, что он пережил, когда Халет покинула его, увезя с собой дочь. Она опять ускользнула от него и на этот раз ускользнула в небытие. Навеки.

Уход Халет, хоть и вновь глубоко ранил его, даровал ему дочь и примирил Карантира с его обидой. Раны свои Морьо не показывал никому. А теперь, когда Халейн появилась в крепости Таргелиона, он чаще, чем когда-либо, вспоминал ее мать и вновь, благодаря такой похожей на него внешне Мирионэль, находил в себе силы, чтобы сражаться с внутренними демонами и жить, дыша полной грудью, смело глядя вперед, в неизвестное будущее.

====== Семейный совет ======

Комментарий к Семейный совет Atarinya (кв.) – Отец мой

Время шло. Прошло около семи лет, с тех пор как Халейн–Мирионэль поселилась в замке Лорда Таргелиона. За это время она успела полностью перенять мировоззрение, традиции и уклад жизни нолдор Первого Дома. Она вполне освоилась со всеми правилами и церемониалами, научилась вести хозяйство в замке и понемногу начала теснить с давно и заслуженно занимаемого места нолдиэ, управлявшую хозяйственной частью еще в Форменосе и перебравшуюся в Таргелион, чтобы быть подальше от ужасов войны, так или иначе напоминавших о себе в Химринге у Маэдроса.