Под Варды синими сводами (СИ)

Не найдя Тьелпе в дворцовых комнатах, она опрометью бросилась во двор, пересекла его и оказалась на пороге невысокого, но добротно выстроенного и довольно большого строения, служившего Владыке Эрегиона мастерской и кузницей. По дороге ей не встретилось ни одного прислужника, никого, словно все они в одночасье ушли куда-то, покинув родной город.

— Тьелпе! — позвала Мирионэль, стуча в запертую дверь мастерской, — Это я, открой, прошу тебя! — она чувствовала, что ее кузен мог быть только в своей мастерской и нигде больше.

За дверью послышалось легкое шуршание, лязг металла, звук приближавшихся легких шагов мягких сапожек с коваными каблуками.

Дверь распахнулась. За ней, важно подбоченившись, блистая драгоценными камнями всех цветов на темно-буром атласном камзоле и запястьях, а также в роскошной диадеме на золотисто-рыжих волосах, стоял среднего роста прекрасный собой молодой квендэ. Его ноги были обуты в черные узкие сапоги с золотыми пряжками, на тонкой талии красовался черный шелковый пояс с золотой вышивкой, завязанный сложным узлом за спиной.

Гостеприимным жестом он предложил ей пройти внутрь.

— Вот мы и встретились, юный гонец… — заговорил приятным голосом дивный незнакомец, мягко улыбаясь и оглядывая замершую на пороге Мирионэль, на которой было надето платье для верховой езды.

====== Пытка ======

«Эльфы — народ прекрасный и дивный, и обладают они властью над сердцами людей. И однако ж думается мне порой, что лучше оно было бы, кабы нам с ними никогда не встречаться, а жить своей собственной немудрёной жизнью. Ибо древний народ сей владеет многовековой мудростью; горды они и стойки. В их свете меркнем мы — или сгораем слишком быстро, и бремя участи нашей тяжелее давит на плечи». Дж.Р.Р. Толкин

— Тебе нужна женщина, мелдир, — принц Амрот, усмехаясь, подталкивал Трандуила в круг, образованный сидящими у большого костра смертными, — Смотри, ты всем им нравишься. И это не удивительно с твоей внешностью… Знаешь, я даже завидую тебе.

Трандуил был прекрасно осведомлен о том, насколько его внешний облик выделяется даже среди эльдар своей особой холодной красотой, но никогда не задумывался всерьез об этом. Его телесная оболочка — хроа, была дана ему такой от рождения, и он воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся. Как и каждый из детей Эру, наделенный даже самой малой толикой тщеславия, принц Эрин-Гален считал себя существом исключительным, но эта исключительность в его понимании была обусловлена скорее совокупностью всех его качеств, нежели каким-либо одним. Он не особенно любил украшать себя или как-то подчеркивать достоинства своей внешности, да она в этом и не нуждалась, привлекая взгляды всех, кто видел его, своей естественной, природной красотой и гармоничностью облика.

— Оставь меня в покое, Амрот, — Трандуил упрямился, не желая садиться к огню рядом со смертными, — Мне никто не нужен, а меньше всего эти дикари.

Кто знает, почему Мирионэль отвергла его? Может быть, потому, что в ее жилах текла кровь смертных, не знающих, что такое благородство, верность, дружба… любовь? А может быть, она прогнала его от себя, потому что принадлежала к роду проклятых изгнанников из-за моря, этих мятежных, бешеных, жестокосердных князей голодрим? Трандуил так истерзал себя за эти столетия, что не видел ее — впору было броситься со скалы в пенящиеся воды какого-нибудь из водопадов, которыми была полна Зеленая Пуща.

Уступив настойчивости Амрота, он сел на край длинного бревна, рядом с компанией девушек-поселянок, которые тут же принялись бесстыдно рассматривать его, перешептываясь и тихо смеясь.

Эти смертные смотрели на него с раздражавшим его вожделением. Да, они желали его подобно животным.

А Мирионэль? Где она сейчас? Он уже начинал забывать ее лицо, любимые черты, но чувство к ней настолько укоренилось в нем, что продолжало жить, терзая душу, даже сейчас, когда уже прошла пропасть лет со времени их разрыва.

Иногда по утрам, когда он был один, путешествуя по лесу, или отдыхая в своем доме на дереве, он представлял, что она рядом. Ощущение ее присутствия в его объятиях, которое он сам создавал, делалось настолько реальным, что принц Эрин-Гален почти мог почувствовать шелк ее кожи, ее запах, жар ее тела, аромат волос. Это было его секретом и самой сладкой пыткой. В те моменты, представляя ее своей, он чувствовал, что она жива не только в его памяти, но что Мирионэль есть где-то, что она где-то дышит, ходит, говорит. Она, когда-то клявшаяся в вечной любви, обещавшая пойти за ним, куда бы ни вел его путь, живет без него. А он не живет, лишь существуя под грузом ответственности перед народом, взваленной на его плечи отцом.