Под Варды синими сводами (СИ)

Холодным утром начала февраля, когда мы с Саэлоном и несколькими эльдар из нашего гарнизона привычно упражнялись во владении мечем на небольшой поляне перед укреплением, из лесной чащи с нашей стороны границы прямо на нас неожиданно вылетел гонец из Менегрота. Его конь сказал крупной рысью и чуть не сбил с ног одного из наших воинов. При гонце было послание от Белега, адресованное мне и всем, кто был до сих пор под началом Куталиона.

В послании Белег сообщал, что Таур Элу получил из Нарготронда злую весть — Враг внезапно атаковал северный Дортонион, обрушив потоки огненной лавы, стены огня и облака ядовитых газов на крепость голодрим — братьев Владыки Нарготронда, превратив ее в кучу пепла. Барлоги и орки прорывались через Тол-Сирион к Димбару, к нашим северным границам. Белег отправлялся туда, чтобы помочь войскам государя Нарготронда не допустить орды врага в Западный Белерианд. Мне Куталион приказывал оставаться в нашем укреплении и взять на себя командование его гарнизоном, отмечая, что коварно разрушивший все планы по подготовке к вторжению в его пределы Враг, скорее всего, попытается прорваться не только на запад, но и на восток. Это означало, что наши восточные рубежи окажутся окружены мерзкими тварями. Моей задачей Белег видел охрану восточной границы Дориата при содействии воинов из личной стражи нашего земского дворянства.

Мною были немедленно отправлены послания моему отцу и Лорду Амдиру, другу и соседу отца, владевшему землями юго-западнее отцовских угодий. Я просил их подготовить бывших у них под началом воинов к выступлению на восточную границу, подробно изложив то, что мне стало известно из письма Белега.

Отправил я гонца и в Таргелион. Даже зная, что до его границ, если передвигаться почти без остановок, почти пять дней пути. Беспокойство за Мирионэль перевешивало в моих глазах риски.

Не находя себе места, я в сопровождении Саэлона и других эльдар днями и ночами патрулировал небольшой участок границы в северном направлении от нашего лагеря в ожидании прихода дополнительных сил от отца и Лорда Амдира.

Атмосфера тревоги и предстоящих скорых несчастий ощущалась в каждом шорохе леса, притихшего в ожидании начала бедствий. Вынужденное бездействие изматывало. Пребывая в полнейшей неизвестности относительно хода войны на северо-западе, судьбы Белега и того, что происходило в Таргелионе, я ждал вестей и распоряжений из Менегрота.

Карантир метался по комнате, подхлестываемый волнами идущих по коже мурашек, собирая вещи для похода. В коридорах замка гулко раздавались торопливые шаги, чей-то топот, скрежет и лязг приготавливаемого оружия и боевых доспехов и отрывистые восклицания командиров его войска. Воины из его передового отряда и их прислужники готовились выступать завтра на рассвете. Он уже отдал приказ.

Прорвали! Прорвались! Война — сегодня, сейчас!

Его оруженосец притащил в кабинет большой сверток с походным шатром. Ткань уже явственно подавала признаки изношенности, но Карантир решил, что возьмет шатер с собой. День только приближался к своей середине, а пережить и передумать Морьо и его приближенные успели уже многое.

На рассвете появился невиданный здесь никогда прежде гонец из Нарготронда, от кузена Финдарато, и сообщил, что Моринготто внезапно напал на Дортонион. Ангарато и Айканаро пали, сожженные потоками раскаленной лавы, хлынувшими из черной цитадели, приняв первый удар на себя. Осада Ангамандо была прорвана, и орки, а что гораздо хуже, дракон и валараукар, прорвались в Димбар, к самым границам Дориата. Это означало начало страшной и губительной для земель Белерианда войны. Войска Нарограда и Хитлума, вместе с верными эдайн и отрядами стражей Дориата пытались блокировать дальнейшее продвижение вражьих тварей на юг и юго-восток.

Карантир рассудил, что самым правильным сейчас будет немедля собрать войско и выдвинуться на север, в Химринг, к Нельо. И если старший решит, что это необходимо, то поехать к Кано — укреплять своими воинами «врата Маглора».

Его трясло от желания как можно скорее выехать в Химринг. Он был там нужен, как и все остальные братья. Но ему и самому не терпелось поговорить с Майтимо, старшим и самым рассудительным, правильным, всегда следующим долгу, чести, не позволявшим, даже будучи в плену у Черного Вала, безумию и отчаянию сковать разум и дух. Он сам не знал, каких слов ждал услышать в эти дни от Нельо. Больше чем слов, он хотел действий и самых решительных. Морьо жгло чувство вины, смутное, яростное. От этого чувства то и дело перехватывало дыхание и все внутри сжималось в тугой узел.

Вдруг дверь с шумом распахнулась настежь — в проеме стоял гонец, весь испачканный грязью бездорожья. «От Нельо…» — сверкнуло в голове Карантира.