Под жёлтым зонтом

– Конечно, Лари, – осторожно кивнул я.

– Хочешь, он тоже будет твоим? Как и «Ермак».

– У тебя рука трясется, – заметил я. – Поставь рюмку, а то мы оба сейчас будем в коньяке.

Можно было ожидать чего угодно, однако Лари послушался. Избавившись от рюмки, он резко повернулся ко мне, и в тот же момент я встал, толкнув его плечом.

– Ты куда? – испугался он.

– Я поеду. Не нужен мне этот дом, Лари. В нем будут жить твой сын с внучкой.

– Котенок, подожди! Я обидел тебя?

– Мне все это не по душе, – признался я. – И разговор этот, и коньяк…

– И я?

Даже в такой момент он сумел разом усмирить меня. Я беспомощно пролепетал:

– Нет, Лари. Ты же знаешь…

– Подожди, – умоляюще повторил Лари, но я уже вылезал из окна.

Лестница покачнулась у меня под ногой, и стоило мне только вскинуть голову, как Лари уже оказался рядом. Но я удержался.

– Уходишь? – спросил он, наблюдая за мной сверху.

– Мне пора…

– Ладно. Иди.

– Да я уже ушел, – зло пробормотал я и спрыгнул на землю.

Стараясь держаться поближе к стене, чтобы меня не было заметно из окон, я обогнул дом, путаясь в низких лопухах и пиная репейники. Потом со всех ног бросился к машине. Она радостно задышала, как только я включил зажигание. Мы неспеша направились в сторону города, разрезая плотную ночь своими волшебными лучами. Я чувствовал себя еще более растревоженным, чем по дороге к Лари. О моем странном визите он не расскажет, за это я не беспокоился. Мы, все трое, умели хранить тайны. Даже те, которые не удавалось похоронить на протяжении двадцати лет…

Я думал о своем сорвавшемся жутковатом плане и уже не мог с той же определенностью, как у реки, сказать, что рад возвращению Макса. То, что он одним своим появлением спас меня от адского пламени, уже не воспринималось мной с таким восторгом. Моя душа давно была определена в ад. Целых двадцать лет для нее готовили там место, и количество грехов ничего не могло бы изменить. О Лари я старался вообще не думать. Он уже остался жив…

Поставив «Ауди» в гараж, я тихонько пробрался домой. Мама ложилась спать рано. Говорила, что ей так легче скоротать вечера без меня. Когда Арина была не в духе или не здорова и гнала меня домой, мы допоздна засиживались с мамой за картами. Я видел, как она изо всех сил старается скоротать такой вечер и мне. Это было трогательно и бесполезно, потому что без Арины я все равно не находил себе места, чем бы ни занимался.

Прокравшись на кухню, я обыскал холодильник, потому что опять захотел есть. Но кроме банана не обнаружил ничего, что не встало бы мне сейчас поперек горла. Так мама и застала меня посреди неосвещенной кухни с бананом в руках. Кожура свисала с него длинными лоскутами, словно туземная юбка.

– Ты что, детонька? – испуганно спросила она. – Можно зажечь свет?

Я чуть не подавился:

– Конечно! Это я тебя не хотел будить.

– Я думала, ты тоже остался у Лари, – ревниво сказала она.

Не знаю, в ком из этих двоих она видела для себя основного соперника.

– Я бы позвонил… Да там и без меня полон дом народу. Макс вернулся.

– Макс?!

– Да еще и с дочкой. Голова кругом…

– Сколько ж он пропадал? Так ты привез Арину назад? Ну-ка, посмотри мне в глаза!

– Мама, да перестань! Это смешно. Я не маленький, и она тоже.

Упавшим голосом мама произнесла:

– Она осталась там.

– Осталась. Там миллион сосен! Пусть подышит, прочистит легкие.

– Макс всегда был шустрым мальчиком, – заметила она в пространство.

– Он знает, что я его убью, если…

Она с жалостью воскликнула:

– Ты?! Это ты-то убьешь? О господи, за что мне такое наказание?

– Причем здесь ты, мама?

Это причитания начинали выводить меня из себя.

– Что ты жуешь банан? – в ответ накинулась она на меня. – Если проголодался, так и скажи. Я разогрею

– Ну, мам, – протянул я тем тоном, от которого она всегда размякала. – Хватит меня ругать. Я сам уже весь извелся.

Поглаживая меня по спине, она жалобно спросила:

– Может, тебе поставить ей условие? Или вы женитесь, или …

– Она выберет «или». Ты же сама знаешь

– А на что она тогда будет жить? Разве гонораров хватит?

– О! За это можешь не волноваться. У нее целый воз поклонников.

– С ее-то физиономией? Ой, извини! Я не хотела тебя обидеть

Я миролюбиво заметил:

– Она не красавица, я и сам знаю. Только это не имеет значения.

– Для тебя, дурачка, – буркнула она и хлопнула меня по пояснице.

– Почки отобьешь, – предупредил я.

Мама с гордостью взглянула на свои юные руки:

– Такими не отобьешь…

Я еще долго не мог уснуть и слышал, как мама тоже ворочается в своей комнате. Мне казалось, будто она чувствует каждую мою мысль, хоть и прикидывается простушкой. И было страшно, что в ее лукавом уме мог отразиться тот дикий план, который Макс растоптал, даже не заметив. Это пугало меня всерьез. Я давно смирился с тем, что ничего не значу в глазах Арины, что Макс меня презирает, а Лари относиться, как к предмету купли-продажи… Но я не мог позволить себе потерять уважение мамы. А чтобы этого не случилось, ей следовало знать обо мне, как можно меньше.

Глава 12