Под знаком феникса

— Девушка не совсем русская, больше похожа на немку. Похоже, что эстонка или латышка, они живут рядом. Зачем ты смотришь на них, Фридрих, ведь послезавтра будешь в Берлине и обнимешься с Мартой.

— Потому и смотрю, мечтая о встрече. О, русский хлопает себя по карманам, не может найти спички. Сейчас попросит прикурить — кроме нас ведь курящих поблизости нет.

Павел себя еще раз похлопал по карманам, держа пачку сигарет в руке — и оставив Эльзу пошел к ухмылявшимся немцам. В своих расчетах он не ошибся — именно на улице, названной в честь террориста, что в 1905 году удачно метнул бомбу, располагалась военное училище с очень длинной аббревиатурой из заглавных букв, которую не то, что правильно произнести, запомнить невозможно. Но именно на этой улице в свое время он часто натыкался на немецких офицеров из ГДР, униформа цвета «фельдграу» сразу попадала в поле зрения в летние и осенние дни.

Документы на поступление у них приняли, оставаться в «северной столице» еще на один день не имело смысла — вечерним автобусом они могли вернуться обратно в Нарву. Но он задержался именно здесь, прийдя с Эльзой к знакомому месту. И удача — сразу же наткнулся на двух немецких офицеров, один из которых послезавтра будет в ГДР. Нужно было рисковать, и Павел решился, памятуя, что нельзя складывать все яйца в одну корзину. Но прямых выходов на «восточных немцем» у него не имелось. Потому пришлось прибегнуть к крайне ненадежному варианту, надеясь, что письмо дойдет до намеченного им адресата.

— Камераден, у меня к вам просьба, пожалуйста, не дадите ли мне прикурить, у меня нет спичек?

Хороший немецкий язык произвел на офицеров потрясающее действие — они оба как будто «затвердели» лицами, да и немудрено. В их глазах Никритин явно мог быть сотрудником КГБ, или иной другой советской спецслужбы — хотя вроде бы и союзники, но многие немцы из ГДР принимали советские войска на своей территории за оккупантов.

Павел наклонился над горящей спичкой, прикурил и с улыбкой негромко заговорил, стараясь, чтобы со стороны это выглядело каким-нибудь житейским вопросом.

— Эту записку нужно доставить в «штази» для генерала Вольфа. Я обер-лейтенант Алоиз Хаген, другими «каналами» не могу воспользоваться. Лично в руки любого доверенного офицера, но не из 13-го отдела — там сидит предатель, обер-лейтенант Вернер Штиллер. Улыбайтесь, лейтенант, я и так очень сильно рискую. Возьмите пачку сигарет — это пароль, генерал поймет, послание для него там.

Павел выпрямился, отдал сигареты, заслонившись спиной от возможного наблюдения — Фридрих с «окаменевшим» лицом машинально положил сигареты себе в карман. Павел негромко произнес, улыбаясь немцу:

— До свиданья, товарищ!

— Данке шен, ауфидерзейн, камераден, — негромко ответил немецкий офицер, второй смотрел на действо немного вытаращенными глазами, но молчал. И Павел их прекрасно понимал — все действо могло быть как «подставой» со стороны КГБ, так и действительно экстренной передачей информации минуя отработанные. Союзники союзниками, но разведка разведкой, и свою агентуру на территории «старшего брата», восточногерманское МГБ, которую неофициально именовали «штази» просто не могло не иметь. Такие игры идут всегда и везде.

В свое время он прочитал мемуары начальника внешней разведки генерал-лейтенанта Маркуса Вольфа, а заодно перелопатил массу литературы, благо интернет позволял многое. «Штази» постоянно обрабатывало своих партнеров по «социалистическому партнерству», благо была возможность привлечь к оперативной работе много привлекательных молодых немок, не отягощенных излишней моралью. Зато нуждавшихся в деньгах, необходимых в этой жизни. Хоть для покупки модной одежды, или оплаты продуктов. Да и «крыша» в лице МГБ многого стоила.

«Медовая ловушка» стара как мир!

Тут все идет как по нотам — «случайная встреча», «внезапно вспыхнувшая любовь», уединенный альков, напичканный камерами и записывающей аппаратурой. А дальше приходит улыбчивый немец, и поясняет товарищу, что выбора у того нет — или доверительное и взаимовыгодное сотрудничество, о котором никто не узнает, либо о «моральном грехопадении» заговорят очень скоро, и о том первой узнает супруга и собственное начальство. Выбор только за вами, камераден…

— Кажись, пронесло, Эля, за нами никто не увязался — я трижды проверился, прости, что мотал тебя по переулкам.

— Я понимаю, милый. Как ты любишь приговаривать — раз пошли такие игры, — она прижалась к нему, уцепившись за локоть. И негромко прошептала, обдавая горячим дыхание ухо:

— До начала экзаменов две недели. Чем мы будем заниматься все это время? Готовиться к поступлению или как?

— Думаю, уделять первому время не стоит — в тебе и в себе я не сомневаюсь — соответствующие знания у нас имеются. Потому выберем второе — нужно довести до логического конца поиски майора Розена, меня крайне заинтриговала эта история.

— Лезть в подземелье? Ты с ума…