Под знаменами Бонапарта по Европе и России. Дневник вюртембергского солдата

Я всегда старался быть дружелюбным и смог заинтересовать ее, поэтому, и она стала расспрашивать обо мне других солдат. Я решил, что если уж я начал так, то в таком же стиле и продолжать. Я попросил всех моих товарищей называть меня «Миллер», а иной раз – «Вальтер», а порой и – «Капуцин». Так они и поступили. Однажды монахиня сказала мне: «Теперь я знаю, откуда ваше благочестивое желание читать. Вы смело можете признаться мне в этом». И тогда я уступил и сказал ей, что мой брат был священником, а я монах-капуцин, что я уже дал обет целомудрия, а также то, что мое настоящее имя – Миллер, а не Вальтер, которым некоторые недоброжелательные солдаты называли меня. И, в конце концов, я сказал ей, что доказательство тому – моя борода, которую я тогда носил.

С того момента эти благочестивые люди стали еще благосклоннее ко мне, монахиня рассказала мне всю свою историю, в общем, меня ставили выше других солдат настолько, что порой старик даже плакал немного. Особенно при прощании, когда я уходил, он плакал вместе с другими, умоляя меня – если я действительно люблю их – я сообщать им о своей будущей судьбе, даже из самых отдаленных мест. Они даже хотели сопровождать меня в течение нескольких часов.

Прошли 1810 и 1811 года. Я жил в доме моего крестного, мастера-строителя Хафеле, трактирщика из Эльвангена, когда разгорелась новая война.

ГЛАВА III КАМПАНИИ 1812–1813 гг.

В январе 1812 года, я был вызван в гарнизон Шорндорфа. Отсюда наш путь пролегал через Кальв, Вюстенрот и Эринген. В окрестных деревнях около Эрингена полки стояли четыре или пять дней, пока в Эрингене не закончилась их инспекция. Оттуда полностью укомплектованные корпуса прошли через Кюнцельзау, Мергентхайм,[29] Вайкерсхайм, а также Вюрцбург, где преобладали слухи, что нас отправят в Испанию на кораблях через Балтийское море. Хотя такая перспектива и не казалась весьма радостной, я и все солдаты были очень веселы, пели и танцевали, тем более что везде в этой местности и квартиры, и еда, и выпивка были очень хороши, особенно из-за наличия тут больших запасов вина, так что в день отъезда у каждого из нас имелся солидная фляга, доверху наполненная вином, а карманы битком были набиты печеньем. Кроме того, вид красивых, окруженных виноградниками, фруктовыми садами и возделанными полями деревень на обоих берегах Майна, радовал нас и поддерживал в хорошем настроении.

Примерно в середине марта, армия продолжала свой путь через Саксен-Кобург, где начиналась лесистая и гористая местность – особенно много было сосен. Проходя через горы, мы вышли в долину, которая вела в Тюрингский лес. Через каждые двести или триста шагов[30] по этой долине нам попадались маленькие лесопилки, а между ними – маленькие хутора. Когда же долина повернула направо, мы продолжили марш налево, через сам Тюрингский лес в Саксен-Веймар. В этом огромном лесу, еще лежал двухфутовый[31] снежный покров, хотя в других местах нашего марша, его не было. В середине леса находился охотничий парк, огражденный сплошным дощатым 12-ти футовым забором, вдоль которого надо было идти примерно штунде. Город, в котором мы провели ночь, находился примерно в 1-м штунде ходьбы по долине. Выйдя из Веймара, мы снова взяли левее, прошли через несколько городов, лежавших на нашем пути в Лейпциг, и в апреле мы пришли в Лейпциг.

В Лейпциге любой желающий мог увидеть, что что-то должно произойти, поскольку, множество «французов», желая хоть как-нибудь проскочить, огромными толпами проходили через городские ворота. Лейпциг ломился от солдат, я жил на квартире в компании 150-ти человек до тех пор, пока наш домовладелец, которого мы попросили поселить всех нас в одном здании, выделил нам бывшее здание театра, зал которого составлял 100 футов в длину и 60 в ширину. Тут уже заранее были поставлены три ряда столов, на которых стояло много пива, коньяка, сливочного масла, сыра и белый хлеба. Мы уселись и приступили к еде, а восемь слуг, в то же время, разносили горячую пищу, состоявшую из белого супа,[32] двух видов мяса, и разных овощей. Кроме того, нечто холодное был подано на десерт, и напитки было множество и их хватило нам до конца этого дня. Мы пробыли здесь два дня, пока не был определен маршрут и не получен отдельный приказ.