Под знаменами Бонапарта по Европе и России. Дневник вюртембергского солдата

Днем и ночью мы шли к Вилкомиру[42] и Евье.[43] Все это время непрерывно шел холодный дождь. Это было тем более неприятно, потому что сушиться не было никакой возможности. Только тепло собственного тела спасало от губительного холода. У меня имелась только одна пару синих льняных брюк, которые я купил в Торне, а остальное я выбросил. Таким образом, я был постоянно мокрым в течение двух дней и двух ночей, ни одной сухой нитки на мне не было. Тем не менее, я не отстал, хотя я ничего не видел в ночной темноте и много раз сходил с пути, поскользнувшись на глинистом грунте. А солдаты падали постоянно – большинство из них были полностью покрыты грязью, а некоторые так и оставались лежать позади.

На третью ночь привал был назначен в поле, которое переходило в болото. Здесь нам было приказано организовать лагерь и разжечь костры, так как рядом не было ни села, ни леса, а дождь лил как из ведра. Вы можете себе представить, в каком положении мы оказались? Ничего не оставалось кроме как сложить ружья в пирамиды и двигаться, чтобы не замерзнуть. Наконец было найдено какое-то поместье, и все солдаты группами сразу же побежали строить укрытие. Мне пришлось собрать все свои силы и набрать жердей и соломы – из них я построил небольшой шалаш, но на сбор дров меня уже не хватило. Я лежал в шалаше – голодный и мокрый. Однако, те из моих товарищей, кто пришел и улегся рядом, немного согрели меня.

На рассвете я снова пошел в поместье. В то же время там был обнаружен винный погреб. Я тоже спустился туда и наполнил водкой свою флягу. Я вернулся в свое жилище и пил ее без всякой закуски. Тогда же в полдень я заметил, что половина солдат отстала, а несколько других утонули в болоте. Водка помогла, конечно, но многие напились и умерли, поскольку они заснули и замерзли на мокрой и холодной земле. Мой барабанщик по имени Шефер именно так и умер.

Вечером, когда нам раздали немного мяса, с большим трудом мы развели костры, так что мясо и бульон вскоре согрели наши желудки. Затем марш продолжился в сторону маленького городка Маляты,[44] где был сделан двухдневный привал, а больные доставлены в больницу. На этом бивуаке мы получили немного мяса, но большинство уже не мог переварить его, на них напала диарея, и их пришлось тут оставить. В этом лагере я воспользовался возможностью постирать рубашку и брюки. Погода стояла хорошая погода, но для того, чтобы иметь воду для питья и приготовления пищи, в болоте выкапывались ямы в три фута глубиной, и в них собиралась вода. Вода была очень теплая, но красновато-коричневого цвета и с миллионами маленьких красных червей, так что их приходилось сначала намачивать ткань, а потом ртом отсасывать воду. В таких условиях трудно было бы любому человеку, а уж нам тем более.

Затем мы должны были идти дальше через деревни Казачисна,[45] Лабонари,[46] Диескони, Дрисвяты и Браслав, к Дисне, куда мы прибыли в середине июля. Солдаты с каждым днем становились все слабее и слабее, а роты все меньше и меньше. Марш продолжался и днем и ночью. Один за другим падали замертво люди на землю, большинство из них спустя несколько часов скончались, однако некоторые умирали прямо во время движения – они внезапно падали на землю мертвыми. Главной причиной этого была жажда, ибо в пригодной для питья воды практически не было, так что людям приходилось пить из канав, в которых лежали мертвые лошади и трупы солдат. Я часто отходил от колонны в поисках воды, но весьма редко возвращался с пригодной для питья водой. Все города были не только полностью разграблены, но и наполовину сожжены.

Наконец мы прибыли в Полоцк, большой город по ту сторону реки Двины. Однажды я покинул лагерь, чтобы найти провизию. Нас было восемь, и мы направились к очень далекой деревне. Здесь мы обшарили все дома. Крестьян тут уже не было. Позже я понял, как беспечен я был, поскольку каждый сам, в одиночку вламывался в дом, вскрывал все, что было заперто, и искал везде, но до сих пор ничего не находил. Наконец, когда мы собрались и были готовы уйти, я еще раз осмотрел небольшую хижину, стоявшую на некотором отдалении от деревни. Вокруг нее от земли до крыши громоздились связки пеньки и соломы. Я начал растаскивать их, и по мере продвижения, вдруг появились набитые мукой мешки. Тогда я радостно позвал всех своих товарищей, чтобы забрать находку. В деревне мы нашли несколько решет – их мы взяли, чтобы просеять муку, смешанную с кусочками дюймовой длины соломы, а потом уже загрузили наши ранцы.