Под знаменем черной птицы. Книга 2 (СИ)

— Не и так много во мне осталось человеческого, — Безумный показался из-за обломком полуразрушенной стены и взял под руку Оливию. — Думаю, вы поймете мой намек и больше не будете делать глупостей. Кстати, благодарю, что отвлекли на время Блудницу. Надоело уже слушать о моей вселенской злобности. Вечно нас с тобой неправильно оценивают, да, Марк?

И подмигнул, будто между ними был какой-то секрет.

— У вас не хватит ресурсов на полномасштабную войну. А одна-две взорванных платформы ничего не изменят. Поэтому лучше Атроксу и дальше сидеть тихо, — сейчас с Безумным говорил не только Восемьсот Третий, но и в некотором роде все общество Бессмертных.

— Я не сижу тихо, просто не делаю нерезультативных выпадов. Воевать с вами я не собираюсь, но навредить смогу, уж поверьте. И да, я уже втиснул в ваши ряды своего человека и дал тому оружие по руке. Ждите, скоро он себя проявит.

Глава 20

Отступление. Анрир

За двадцать два года до описываемых событий

— Ты и здесь успел отметиться? — Кейташи положил на стол газету, открытую на странице с жутковатой картинкой, создатель которой презрел всю науку о светотени и перспективе. Нет, желание изображать смертоубийства и расчлененку вполне понятно и объяснимо, но делать это нужно старательно, вкладывая душу и навыки. В отличие от каких-нибудь котиков или щенков, жестокий реализм требовал большей отдачи, здесь не получится перекрыть ошибки вызванным у зрителя умилением.

Анрир как всегда так увлекся деталями техники, что не сразу расмотрел само изображение в целом. А на нем были кривоватые трупы долго и тяжело болевших людей, с вырезанными на груди птицами.

— Это не я, — он повертел газету, но все равно не смог разобрать ничего кроме рисунка.

— Конечно-конечно, тебя и в Прималюсе не было, и сейчас тоже нет.

Вада подвигал бровями и ухмыльнулся. Одно только это могло разрушить их маскировку, но по счастью в кофейне сейчас толкалось столько народу, что на двух альтеров с газетой никто не обратил внимания.

Анрир не в первый раз бывал на Авроре с магически измененной внешностью, но привыкнуть к этому никак не мог. Амулет работал как пропуск в другой мир, тот самый, где на его обладателя смотрят как на равного, где не нужно каждую минуту отстаивать свое право говорить, думать и действовать самостоятельно, без подсказки альтера. Где тебя не считают тупым безграмотным котом, только потому, что ты не прямой потомок примов, а их создание.

— Прочитай, о чем там.

Да, надо признать, насчет тупого кота окружающие не совсем ошибаются. С годами даже очень слабые знания Анрира исчезли, а буквы окончательно превратились в детали замысловатого орнамента, красивого, но бессмысленного. Зато тело подводило все реже, отчего желающих зацепить кота становилось все меньше.

— Жестокая расправа над твоими убийцами, первыми, — Кейташи подвигал бровями еще сильнее, затем приосанился и взмахнул рукой: — “Повергнуты во мрак, разрезаны на части, со стоном на губах и птицей красной масти…”

— Ну хватит! По твоим стишатам нас сразу опознают. И птицы не кони, у них масти не бывает, только окрас.

— Ты всерьез говоришь о маскировке после того, как распотрошил своих убийц и вырезал им на груди по знаку Уводящего? Вот это, значит, пройдет незамеченным, а мои стихи популярны во всей Авроре?

Конечно Анрир помнил своих убийц, от исполнителя до того, кто вынес приговор. И испуганную Кэсси, которую заставили подписать показания, ставшие поводом для казни. Помнил, как застукал ее с Ксандром. Много чего помнил и собирался однажды отомстить, но не так скоро и уж точно не так глупо, оставляя собственный знак.

— Почему я? — Анрир ещё раз внимательно оглядел рисунок, но подсказок так и не нашлось. — Думаешь, у них врагов больше не было?

— Потому что это твой стиль: скормить обидчикам их члены, посадить в темницу бунтовщиков, которые помогли тебе прийти к власти, подсадить червей в ноги похитителей твоей матери…

Кейташи с таким восхищением перечислял действия Анрира, будто заботливый папаша — успехи отпрыска в учебе. Члены скормил — ты подумай какое достижение! Отвратительный поступок, жуткий, единственный положительный эффект которого — мальчиков великий князь больше не принуждал, довольствовался теми, что и так жили в гареме. Вроде иногда покупал новых, но нечасто. И точно не трогал никого из гвардейцев.

— Видишь, убиваю я нечасто. А с похитителями иначе нельзя: все должны знать, что мою семью не стоит трогать.

— Садист! — подытожил Кейташи с ещё большим восхищением. — Нет бы рубить головы с одного удара, как положено правильному господину!

— У меня слишком кривые руки для такого, сам говорил. И всегда в любом деле должен быть тот, кто не боится испачкаться.

Но в Прималюсе действительно объявился убийца, наивно предполагать, что никак не связанный с Анриром и его первой казнью. И вариантов было не так много.

Кейташи сразу заметил, что немного перебрал с шутками, поэтому оставшийся чай пил молча. Анрир же обдумывал все возможные варианты.