Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник

Дорога на Красную поляну оказалась сказочно красивой. Огромные зеленые горы высились по обе стороны дороги, казалось, что на горизонте они сходятся, и что им ни за что не оказаться по ту сторону долины, и что там, в конце этого странного пути, есть место только для бурных вод реки со странным названием Мзымта. Мила прочитала его на столбе, когда Иван слегка притормозил на повороте. Вода в реке шумела, подпрыгивала на больших камнях, обдавая берег холодными брызгами, и Миле казалось, что она играет с ними, как бы говоря: «вам меня не обогнать». Вдалеке раздался протяжный гудок, и Мила увидела, что из каменного туннеля, как из черной дыры вырвался ярко красный поезд, кажется, на проспектах он назывался «Ласточка», он с шумом промчался вдалеке и скрылся в очередном тоннеле. Как хорошо, что они едут по открытому шоссе и им не надо пересекать эти жуткие тоннели.

Машина резко вильнула, и Иван выругался. Мимо промчалась парочка на байке.

– Ты что? – Мила покосилась на своего дикаря в неизменной ковбойской шляпе, джинсах, клетчатой рубахе и остроносых сапогах с пряжками.

– Ничего, – грубо ответил Иван.

Мила вздохнула и отвернулась к окну.

Иван не произнес почти ни слова с момента, как они сели в машину. За завтраком же напротив, он был весьма словоохотлив, рассказывал смешные истории, хвалил тетушкины оладьи и изо всех сил игнорировал Милу. И для кого же тогда она прихорашивалась все утро? Целый час провозилась со своими непослушными волосами, заставляя их лечь ровными волнами на плечи и спину, рисовала стрелочки на веках и прокрашивала каждую ресничку, чего только стоил ее сногсшибательный 3D блеск для губ, который нещадно их щепал первые десять минут, зато потом делал пухлыми и аппетитными, по крайней мере именно об этом вещала реклама. А это платье, в подоле которого она то и дело путалась и смущенно прикрывала руками глубокий вырез. Собственно, она и не собиралась его надевать, когда аккуратно складывала в чемодан, и даже пару раз порывалась его выложить. Белое – значит непрактичное, шифоновое – значит, будет прохладно, ведь не август же месяц. Но все-таки оставила. Если бы Иван только знал, сколько моральных сил потребовалась ей, чтобы выйти в нем к завтраку, а вместо комплиментов и восторгов увидеть лишь легкий кивок!

Вдалеке показался указатель с надписью «Красная поляна». Мила оглянулась по сторонам и поняла, что, погрузившись в свои переживания, даже не заметила, как они въехали в поселок. Иван сбросил скорость.

– Мы остановимся здесь? – не в силах больше молчать спросила Мила.

– Нет.

«Нет» и больше не слова! Да что это такое!

– Я хочу обратно, – Мила резко выпрямилась на сиденье, и сложила руки на груди.

– Что? – Иван впервые за всю поездку взглянул на нее, но машину не остановил.

– Я хочу обратно, – еще резче повторила Мила, на которую больше не действовал взгляд двух раскаленных угольков.

– То есть после двух часов езды ты внезапно решила, что хочешь обратно?

Иван резко дернул ручник, переключаясь на другую скорость, и если бы не ремень безопасности, то Мила непременно треснулась бы лбом о стекло пикапа.

– И можно узнать, в чем причина столь резкой смены настроения? Может принцесса не выспалась?

Так ядовито и грубо прозвучали его слова, что глаза Милы сразу же наполнились слезами, она снова отвернулась к боковому окну, ей не хотелось, чтобы Иван видел ее слабость.

– Или она ожидала увидеть пятизвездочный отель с номером из пяти комнат, джакузи и личным дворецким?

Ивана несло, обидные, не справедливые слова, словно из пулемета, отскакивали от его языка, и Мила никак не могла понять причину, что изменилось за одну ночь. Вчера он так страстно и так нежно одновременно целовал ее, обнимал, его руки, губы обещали счастье, пусть не навсегда, пусть оно навеяно морем, солнцем, горным воздухом, но это же должно было быть счастье!

– А может принцессе кажется не позволительным, что рядом с ней недостойный…

– Что с тобой? – тихо спросила Мила, положив руку на его запястье.

Иван замер. И остановил машину.

– Я сделала что-то не так?

Он взглянул на Милу, и по ее щеке скатилась хрустальная капля, повисла на подбородке и упала в ложбинку между грудями.

– Прости.

Мила молчала, она больше не делала попыток сблизиться, но и не отстранилась, когда он прикоснулся к ее лицу и большим пальцем прошелся по влажной дорожке, оставшейся от предательски выкатившейся слезы.

– Прости, – снова прошептал Иван, и погладил ее подбородок.

По телу прошла нервная судорога, внизу живота знакомо все сжалось, и Мила тихонько застонала. Как это некстати, и почему она не умеет скрывать своих чувств.

Иван, едва касаясь ее кожи, провел губами по подбородку, затем шее, и Миле показалось, что ее сердце бьется так сильно и так громко, что ей стало страшно, что он сейчас услышит его и тогда у него не будет даже сомнения в ее чувствах. И получится, что она опять навязывает себя мужчине. Но отстраниться, сказать нет, оттолкнуть его сил не было.

– Иван, – выдохнула его имя Мила.