Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник

– Слушай, – Лиля показалась в двери, в руках она держала большую тарелку, на которой возвышалась горка хорошо поджаренной картошечки со шкварками и нарезанные тонкими слайсами соленые огурчики, – ты просто божественно готовишь! Будет чудо, если я не наберу пару лишних килограммов после сегодняшнего дня.

Лиля снова удобно устроилась на бабушкиной кровати и принялась с аппетитом поглощать принесенные вкусности. Она слегка причмокивала и мурлыкала от удовольствия и была в этот момент совсем не похожа на знаменитую артистку Лилию Нежину. Сейчас она была девчонкой по имени Лиля с босыми ступнями, тонкими белыми лодыжками, слегка спутанными на концах волосами и запачканным сметаной подбородком. И все-таки она была необыкновенно красива.

Маша снова взглянула в зеркало и подумала, что сейчас выглядит нисколько не хуже Лили, и, наверное, Вадим бы назвал ее красивой.

– Опять думаешь о нем? – Лиля отправила в рот большой слайс огурца и зажмурилась.

– Я уже боюсь тебя, – Маша захлопнула дверцу шкафа, и прекрасная незнакомка сразу исчезла, а осталась прежняя Мария Петрова, – ты как будто читаешь мои мысли!

– Это не трудно, когда ты думаешь об этом недоумке, у тебя такое глупое лицо, – Лиля хихикнула, оглядела пустую тарелку, подумала отправиться за добавкой, потом нахмурила лоб и отставила пустую тарелку на тумбочку.

– Иногда твои тоже, – засмеялась Маша, наблюдавшая за манипуляциями девушки.

– Ну, наконец-то! – Лиля вздела руки к потолку. – Ты улыбаешься! Я никогда не видела человека, который бы так не любил делать покупки. Ты, конечно, и так хороша, но в новом образе просто королевишна!

Маша стянула сапоги, ну не ходить же ей дома в сапогах, а придумать предлог, чтобы прямо сейчас отправиться на улицу она не смогла, все-таки стрелка часов неуклонно ползла к полночи.

– Спасибо, Лиличка, не знаю, как смогу тебя отблагодарить, – Маша села рядом с Лилей и обняла ее, она не обнимала никого уже, кажется, целую вечность после смерти бабушки.

– Просто оставайся такой всегда, ты меня воскресила. Ты знаешь, я уже много лет мертва. Наверное, с того момента, как у меня отобрали мою девочку.

– Лиличка, прости меня, я такая эгоистка! – воскликнула Маша, резко отпрянула и закрыла себе рот руками. – Со своей глупой любовью я совсем забыла про твою беду! Никогда себе не прощу!

– Я же сама просила тебя не поднимать эту тему пока не приедет Иван, – Лиля стерла слезу, скатившуюся по Машиной щеке.

– Иван? – Маша вздрогнула. – Да, я помню Иван Баринов.

– Он обязательно мне поможет. А пока его нет, я буду платить.

– Иван, – прошептала Маша.

13.

Неделя. Иван смотрел в голубое октябрьское небо, на котором не было ни облачка, а солнце нежно пригревало лицо. Конечно, это не июльский зной, но может это и к лучшему. Он несколько месяцев жарился в пустыне на съемках последнего фильма, так что теперь прохладный утренний воздух, свежесть горной реки и теплое осеннее солнышко – в самый раз.

Ему не верилось, что уже неделю, или если быть точным – восемь прекрасных дней – он был абсолютно счастлив. Он и не думал, что когда-нибудь сможет быть абсолютно счастливым. Ему хотелось навсегда остаться в этой русской Швейцарии, наслаждаться целебным горным воздухом и быть простым ботаником, лазающим по горам. И чтобы Мила ждала его дома, готовила обеды и растила детишек, их обязательно должно быть трое.

«Бред», – Иван тряхнул головой и мечта о прекрасном белом доме, Миле в кружевном переднике, огромной собаке и куче детишек развеялась вместе с облаком сигарного дыма.

«Он – Вассо Баринов, и он любит свою работу…»

– Иван! – позвала Мила из комнаты.

Он затушил еще не докуренную сигару в хрустальной пепельнице и крикнул: «Иду».

Мила сидела на кресле, поджав под себя ноги в одних веселеньких трусиках с вишенками, которые так любил Иван с некоторых пор вместо кружевного белья, и майке на тонких бретельках. Она странно смотрела на телефон Ивана, который он прошлым вечером опрометчиво забыл на прикроватной тумбе. Он беззвучно мигал, создавая легкую вибрацию, а на экране красовалась фотография Лилии Нежиной и подпись «Лиля».

Иван резко схватил телефон, и дернул же его черт включить эту «адскую машину», как говорит тетя Софико. Ведь жил он без телефона почти месяц и ничего!

– Это меня, – грубо бросил ей в лицо Иван и перешел в другую комнату, захлопнув за собой дверь.

Говорил он недолго, и даже в основном не говорил, а слушал, потом отключился и выругался. Все закончилось, он должен вернуться в Москву Лиля в беде. Он тяжело вздохнул, понимая, что ему предстоит непростой разговор с Милой, да и этой грубость она, конечно же, не заслужила.

Когда он вошел в комнату, Мила по-прежнему сидела в кресле.

– Ты знаком с Лилией Нежиной? – спокойно спросила она.

– Мы друзья, – ответил Иван, подошел к девушке, присел перед ней на корточки и обнял круглые белые коленки.

Он полюбил эту странную, несовременную, так не похожую на всех этих окружающих его девиц рыжеволосую красавицу. Теперь это глупо отрицать, но что делать дальше. У Вассо Баринова просто не может быть вот такой вот Милы, а Ивана не будет в Москве.