Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник

– Вот вам постельное белье, – она вручила Миле большой прозрачный пакет с белоснежным постельным бельем и почему-то цветным полотенцем. – Можно ваш билет, пожалуйста.

Мила протянула девушке билет.

Та аккуратно оторвала его верхнюю часть, а нижнюю вручила Миле обратно.

– Если желаете, то по окончанию поездки можете забрать его, – девушка потрясла в воздухе тонким розовым листочком с бледными серыми буквами, словно пропечатанным на старенькой печатной машинке, почему-то подумала Мила.

– У нас в продаже имеется вода, чай, кофе, чипсы, сухарики, – продолжила девушка.

– А шоколад у вас есть? – почему-то спросила Мила.

– Конечно! – обрадовалась девушка, окрыленная тем, что ей удастся продать хоть что-то из своей продукции и возможно получить за это какое-то поощрение. – У нас есть и с орешками, и с изюмом, есть горький, молочный…

– А горячий шоколад у вас есть?

– Горячий? – изумилась девушка. – Можете на батарею положить, он нагреется, я скоро затоплю батареи.

– Нет, – улыбнулась Мила, – я имела виду, что хочу выпить чашку горячего шоколада.

– Ох! – покраснела девушка и взялась за лоб. – Как же глупо получилось, но все время у меня так! – она всплеснула руками и присела на мягкое сиденье. – Не зря мама говорит, что я совершенно не могу сосредотачиваться.

– Все в порядке, – успокоила девушку Мила, которой совершенно не хотелось кого бы то ни было успокаивать, а хотелось остаться одной, пить сладкий горячий шоколад и смотреть в окно. – Ну, так что, на счет шоколада? – осторожно спросила она.

– Есть! – закричала Наталия. – Пару пакетиков осталось с прошлой поездки, я сейчас заварю, и сама вам принесу.

– Спасибо.

– Я сейчас, – проводница быстро вскочила и выбежала из купе. – Я мигом!

Мила улыбнулась и подумала, что обязательно поставить девушки «пять» баллов за работу в традиционном опроснике пассажиров.

Ночью Мила проснулась от нестерпимой жары. Она отбросила одеяло и провела ладонью по влажным вискам. Это не помогло, и она села. Мила подняла опущенный на ночь синий защитный экран вверх, громко стукнула металлическая жердь, и он спрятался в специальной полости над окном. Она раздвинула шторки и начала вглядываться в темноту. Ни одного огонька вокруг, только черная непроглядная тьма. Мила испугалось, ей вдруг подумалось, насколько она одинока и беззащитна здесь, среди лесов, гор и рек. Ей захотелось, чтобы рядом оказалась мама, обняла ее, успокоила, посидела рядом, гладя по голове. Но мама была далеко, за тысячи километров от нее и ничего не знала про ее беду. Да и не узнает. Как там у Джейн Остин: «Как о многом вам надо рассказать дома и как о многом мне надо умолчать».

Мила обхватила колени руками и уперлась в них подбородком. Вдруг небо осветилось розовым и из-за большой горы стало подниматься солнце. Мила прильнула к окну, боясь пропустить это сказочное зрелище. За свои тридцать лет она ни разу не видела, как восходит солнце. Поезд плавно повернул, так что Миле стал виден локомотив, тянущий длинный состав, а солнце медленно выплывало из-за облаков. Мила от чего-то вдруг засмеялась, погладила себя по плоскому животу и откинулась на спинку. Рассвет.

Часть 2.

1.

Совещание длилось уже больше четырех часов, и сотрудники «Вест Шуга» забеспокоились. Вытяжка не справлялась, и поэтому в курилке стоял резкий запах сигарет и витал серый дымок из-за того, что курящие сотрудники не покидали ее последние пол часа. В кулуарах стали говорить о том, что компания решила обанкротиться, или ее продают москвичам. Эта версия пошла от вездесущей Верочки, бессменного секретаря шефа, которая, когда принесла в конференцзал очередную порцию чая и кофе, слышала, как шеф произнес слово «москвичи». Это не сулило ничего хорошего. С приходом нового хозяина, а, собственно говоря, факт нового хозяина не вызывал ни у кого сомнения, все могло существенно измениться. Больше никаких опозданий, прогулов, якобы по больничному, кстати, зачастую без предъявления собственно больничного листка, сомнительных премий, личных разговоров по служебному телефону, нередко междугородних. А, возможно, и вовсе отсутствие работы. Ведь, как выразился Герман, любимец всех дам и просто красавец, «каждая метла метет по-новому».

Работать никому не хотелось еще и потому, что за окном бесшумно валил пушистый снег, мороз крепчал, а по офису уже развесили разноцветные гирлянды, переливающиеся и искрящиеся в люминесцентном белом свете. В холле поставили искусственную голубую елку, украшенную одинаковыми серебристыми шарами, а на столах сотрудников появились разные атрибуту предстоящего праздника – пенопластовые и пластмассовые снеговики, деды Морозы, снежинки и прочее.

Мила сидела за своим белым, гладко полированным столом в дальнем углу просторного офиса, где сотрудников отделяли лишь матовые пластиковые перегородки, и смотрела на небольшой клочок бумаги, который забрала сегодня утром из больницы. Она сотый раз пробежалась глазами по незамысловатым строчкам: «Справка. Дана гражданке…» Дальше ее фамилия, имя, отчество. «… в том, что она…»

– Привет.