Подари мне себя до боли (СИ)

Есть одна железобетонная примета, проверенная годами и жизненным опытом: если понедельник начался с будильника, а не с отсоса — ничего хорошего от него не жди!

Телефон просигналил подъем на самом интересном месте: Максу как раз снилось что-то мега-приятное. А что конкретно… мгновение назад он помнил, и вот — уже нет. Но пытаться снова нырнуть в сон, чтобы досмотреть его, все равно, что ловить бабочку боксерскими лапами. Чем больше стараешься, тем хуже выходит.

Повинуясь лживой надежде, вытянул руку. Знал, что зря, но все равно зачем-то вытянул. Нашарил пустоту и разлепил веки.

— Holly fuck! — простонал он.

Член колом до пупа, даже отлить не получится пока не обмякнет хоть немного.

Макс потянулся к тумбочке, нащупал пачку сигарет и зажигалку. Хоть эти верные подруги рядом! Закурил. Вспомнил, что пепельница осталась внизу.

Один хер, вставать.

Шумно выдохнул дым, утрамбовал покомпактнее стойкого джигита в трусы и направился вниз по лестнице.

С кофе тоже не задалось. Мембрана со жмыхом плюхнулась в чашку с готовым напитком. Макс грязно выругался в дымящуюся во рту сигарету, вылил все в мойку, зарядил машинку снова.

Пожрать, как обычно, нечего. Издержки жизни одиночки. Ладно, поест в «Ришелье». Взгляд упал на сиротливо засохший на блюде Сонькин бутер. Взял тарелку, поднёс к вёдру. Застыл. Жалко. На самом деле, вполне вкусно получилось. Он только сам не понял, зачем обстебал ее завтрак. Который она готовила для него. Сейчас бы с удовольствием пару таких свежих заточил.

Нажал педаль, спустил в ведро.

Соня.

Первая телка, которую он узнавал по утрам. Припухшая ото сна, с полосками от подушки на щеке, она все равно не отличалась от своей вечерней версии. Часто, просыпаясь с какой-нибудь барышней, даже с самой дорогой, он долго соображал в каком месте и когда ему ее подменили. Укладывал-то в постель совсем другую…

Макс затушил окурок в пепельнице. Хлебнул из чашки крепкий эспрессо.

Впрочем, эта девчонка во многом была первой. С ней с первой он не использовал резинки, накачивая ее спермой до краев. Что противоречило его принципам. Ее первую он катал на байке, к которому раньше баб на пушечный выстрел не подпускал. Ее первую он смачно трахнул на нём же. Триумф распрощался с девственностью. И даже, казалось, рычать стал хищнее.

Ей первой он подогнал тачку. Ей первой он готов уже купить хату, чтобы не жила с мамой и не отчитывалась перед ней.

И самое невероятное: ей первой он рассказал о себе то, что не рассказывал собственной матери.

Если бы его люди заранее не пробили всю подноготную этой крали, он бы всерьёз задумался, а не засланная ли она птичка. Проверили до седьмого колена, прощупали — чисто, хоть женись. Никаких пятен в биографии, кроме Льва Арнольдыча. Но тут уж ничего не поделаешь. Макс давно смирился, хоть и осадочек ядовитый, был, чего скрывать. Тоже, кстати, впервые в жизни. Никогда раньше он не рефлексировал по поводу бывших пихарей девок, с которыми спал.

Она первая, кого Макс, до болезненной рези в яйцах, хотел иметь единолично. С тех самых пор, как впервые заглянул в глаза этой загнанной в угол лани, не отпускала навязчивая мысль насаживать ее раз за разом, до визга, до искр из глаз, чтобы билась в агонии, выкрикивая его имя. Только его!

Чертовка! Вело на неё, как прыщавого подростка. Хотел ее зверски, грязно, пошло, на полную катушку. И было не по себе от того, что никого больше на месте этой сучки не видел! И надо сказать, готов он к такому не был!

Под душ, что ли, ледяной встать?!

Вместо душа, Макс спустился на этаж с фитнес-залом. Бежал минут двадцать по беговой так, будто хотел догнать вчерашний день и успеть кое-что переиграть. Потом сделал пару заплывов в бассейн. «Дыхалка ни к черту, надо завязывать столько курить!»

На нервяке сигареты стали улетать из пачки в два раза быстрее. И все это напрягало сверх нормы. Потому что причина всему этому — она.

У него было такое же состояние лет пять назад, когда он вписался в тему, где риски потерять свободу были равны шансу утроить все активы. Очень похожее чувство он испытывал с того самого момента, как впервые попробовал эту девчонку.

И теперь она им вертит! Заставляет совершать какие-то странные, подчас сумасшедшие поступки.

Каких только эмоциональных бурь он не пережил за последний месяц!

Tакая красивая. До боли красивая, дерзкая и высокомерная сука.

С изумительной кожей, созданной для его зубов, с пухлыми губами, созданными для его имени, с волосами цвета его инферно, которые хочется то наматывать на рyку, то нежно перебирать пальцами каждую прядь.

Он! Он ее такой открыл. Для себя!

И она отважно пошла навстречу всем его желаниям. Хоть до сих пор и сопротивляется.

Острая с мягким. Обжигающе сладкая. Кружево с шипами. Как шоколад со вкусом жизни. Простая, как чёрное на белом. Сложная, как молитва под рок. Бриз со штормом. Как медленно вверх и потом стремительно вниз. Как его тайный крик о помощи. Как дурь в нотах. Как пальцами по струнам. Как секс посреди конца света. Как правдивая ложь. Как до и после…