Подари мне себя до боли (СИ)

Моронский уехал из дома голодный и злой. И заранее знал, что решать проблемы и закрывать рабочие вопросы в таком состоянии — это значит, как минимум, уволить с десяток сотрудников, попавших под его горячую руку.

В офисе особо стойкие научились гадать по его бороде. И если она, как сегодня, была чуть гуще и длиннее, чем обычно, они, словно мыши, разбегались по своим рабочим норам.

Бесполезно.

У Моронского фантомно зудела рука. Поэтому, досталось всему персоналу, а в его кабинет потянулся караван с отчетами.

Легче, однако, не стало, только разозлился ещё больше, вскрыв кучу серьёзных косяков у снабженцев.

Хотелось послать всех к черту и потребовать ее сюда, прямо на рабочий стол! На эти грёбаные бумажки!

Разложил бы, разорвал бы на ней белье, встал бы между ее широко раскинутых длинных ног и долбил бы глубоко, влажно, мощно до обоюдной потери сознания. Чтобы у Антонины в приемной перепонки лопнули от криков. И отпустило бы его сразу.

Но, поскольку в его офисе никаких Сонь не наблюдалось, пришлось ехать в «Ришелье» с тотальной ревизией. За субботний инцидент в ресторане срочно требовалось кого-то публично выпороть. Не важно кого. Да, хоть всех сразу.

В результате, сам лично проторчал в холодильнике полтора часа, наводя там шмон, докапываясь до каждой мелочи, проверяя каждый угол, каждую полку и шкаф. Только когда пересчитал все и дотошно сверился с накладными, немного успокоился и поел.

«РевиМорро сегодня рвёт и мечет» — шептались на кухне.

А он разглядывал официанток в униформе, снующих между столиками, и был уверен: любая пойдёт, помани он. В подсобку, в кабинет управляющего — этого лысого черта, в машину, куда угодно, пойдёт, даже зная, что это ее последний рабочий день в «Ришелье».

Он щелчком пальцев подозвал одну, топтавшуюся неподалёку, девушку. Та подошла, не мешкая, встала рядом, слева от хозяина. Глаза в пол, руки в замок над лобком. Симпатичная. Типичная славянская внешность: русые волосы собраны в пучок, под полуопущенными ресницами голубые глаза, пухлые губки, круглые щёчки.

Моронский бесцеремонно обхватил ладонью сгиб ее ноги под коленкой. Медленно, не отводя взгляда, пополз вверх по задней поверхности бедра, обтянутого капроном. В чулках! Лицо пунцовое, даже веснушки пропали.

Под ширинкой у Макса напряглось.

«Ну-ка, ну-ка? Что там у нас? Дай-ка мне реакцию, детка!». Нет, стоит безропотно, не сопротивляется, колени только мелко трясутся. Ни шага в сторону, ни одной попытки избежать контакта. Ни тени возмущения на лице. Любопытство, помноженное на смущение. Больше ничего.

Загадочная русская душа! В штатах за такое присел бы господин Порок со скандалом, как не хер делать! Харрасмент, на рабочем месте, все дела.

А вот Орлова бы ему за такое по морде съездила, сто процентов!

«Последний шанс тебе, — он глянул на бейджик, — Ксюша. Не остановишь — ищи другую работу!»

Макс скользнул рукой выше под подол и сжал в ладони ягодицу. Девчонка разомкнула губы с тихим всхлипом, полным ходом отдаваясь в его власть.

Моронский резко убрал руку из-под платья.

— Заявление по собственному на стол управляющему. Сегодня же. Сейчас же! — проговорил он, поднимаясь из-за стола.

— Но… к… как, за что? — залепетала девка.

— За то, что позволяешь лапать себя на рабочем месте!

При других обстоятельствах… может быть…

Но нет, пялить подчинённых — это табу! Даже не обсуждается!

При других обстоятельствах, он был бы уже в том бельевом помпадуре, кинул бы пару «бонжуров» грудастой милфе!

Но там, в магазине… его сначала забавляли навязчивые вихляния этой телки. А стоило посмотреть на Соню и Кристина начинала раздражать. Вся целиком. А потом и зайка завелась не по-детски, он даже не ожидал такой прыти. То ли из-за белья, в котором ее хоть на обложку мужского глянца, как есть. То ли взыграло у неё? Конкурентку в этой помпадуре увидела, что ли, глупая? Или решила, что за яйца его держит?

«Ну, нет, девочка, не на того напала! Моногамные, обязывающие отношения в его планы не входят ещё, как минимум, лет сто двадцать!»

Ни сейчас, ни потом вносить в эти планы изменения Макс не собирался.

Поэтому, он настроился на приятный вечер в своей обители. Как раньше, когда только он и безликие, безымянные, но первоклассные нимфы, готовые ублажить и исполнить все его порочные прихоти. Две, а может три. На всех хватит.

Девки, которых он раньше трахал, всегда готовы были замутить тройничок МЖЖ. Даже уговаривать не надо было. Никто не обижался и все оставались довольны.

Соне он даже не заикнётся такое предложить. Не говоря уже про «поставить перед фактом». Он просто ее мгновенно потеряет. Да и любая телка в постели на Сонином фоне потеряется и, скорее всего, будет только мешать!

«Вот если б у неё сестра-близнец была… или лучше клон!», — мечтал он, сидя на заднем сидении своего представительского мерса. Макс закатил глаза от фантазии, в которой две Сони целуются друг на друге бутербродом, и член мгновенно воспрял. «Но нет. Два раза так подфартить не может».

Он приехал в клуб отвлечься. Хотел хоть час-полтора не думать о сексе с ней. И с ее клоном. А думать просто о сексе.