Подари мне второй шанс

Утренний свет был еще тусклым – рассвет едва занимался. Сердце Карлы отчаянно колотилось в груди, скорбь переполняла душу.

На пороге она остановилась и устремила взгляд на мужчину, раскинувшегося на ее постели. Рассветные лучи очерчивали контуры его сильной, мускулистой фигуры. Рыдания душили Карлу, и она прижала ладонь ко рту, чтобы подавить их прежде, чем они вырвутся из горла.

Она оставляла свою квартиру. Оставляла город. Страну. Оставляла любовь ради спасения жизни.

Глава 10

Солнце согревало своими лучами обнаженные руки и ноги Карлы, сидевшей на террасе огромной виллы, недавно приобретенной ее матерью на этом самом престижном участке испанского побережья. Казалось, она провела здесь целую жизнь, покинув Рим, а прошло лишь несколько месяцев с тех пор, как Карла сбежала оттуда зализывать раны подобно раненому животному.

Неожиданно ее глаза приобрели обеспокоенное выражение, словно перед ней возник призрак. На первой странице лежавшей рядом финансовой газеты ее внимание привлекло краткое, но сразу бросившееся в глаза сообщение о сети отелей Вискари. В нем речь шла еще об одном напряженном, чреватом последствиями заседании правления компании, совладельцем которой стал Ник Фальконе.

Ставшее привычным чувство вины и раскаяния окатило Карлу жаркой волной.

Господи, как я могла так поступить с Вито?

Но она очень хорошо знала как. И почему. Даже здесь, вдали от Рима, под палящим испанским солнцем, Карла, будучи оскорбительно отвергнутой Чезаре, терзалась еще и тем, что случилось именно то, чего так опасалась ее мать.

Я всегда была для Чезаре всего лишь любовницей, не более того. И мне, не задумываясь, дали отставку, стоило только знатной невесте замаячить на горизонте.

Карла закрыла глаза, борясь с нахлынувшими эмоциями. К чему снова и снова вспоминать об этом? Чезаре всегда вел себя по отношению к ней в рамках довлеющих над ним традиций его старинного рода. А она, зная об этом, все‑таки угодила в ловушку! Влюбилась, позволила себе поверить, что в их случае все будет по‑другому, что Чезаре не сможет не ответить на ее любовь к нему.

У Карлы в который раз взбунтовался желудок, и ее замутило. Самой же ужасной глупостью, просто безрассудством, было впустить Чезаре в свою квартиру той последней, роковой ночью после того, как Вито отрекся от нее у алтаря. Вот уж всем глупостям глупость!

И вот теперь…

Уронив газету, Карла провела рукой по животу, пытаясь ослабить приступ тошноты. Боже мой! Какой же неосмотрительной она оказалась!

– Карла, дорогая, вот ты где! – Голос матери прозвучал весьма кстати.

Марлен вышла из дому и, остановившись рядом с Карлой, внимательно на нее посмотрела.

– Как ты себя чувствуешь этим утром? – заботливо поинтересовалась она.

Карла поднялась.

– Я в порядке, мама.

– Точно? – Марлен не отводила взгляда от лица дочери, выражение которого сказало ей больше, чем слова, и это обеспокоило ее.

Однако Карла решила пресечь расспросы матери и снова взяла в руки газету.

– Вот здесь новая информация о Вискари и Фальконе, – сказала она. В ее голосе прозвучал явный упрек, и она увидела, как бледнеет Марлен. Карла сделала протестующий жест. – Мама, ничего не говори. Мы никогда не придем к согласию в этом вопросе. Ты же знаешь, как отвратительно я поступила по отношению к Вито. – Она вздохнула и сообщила матери о своем решении. – Я хочу съездить в Рим, чтобы увидеться с ним и попросить прощения, – продолжила Карла, не давая матери возможности заговорить. – Мне надо также выставить на продажу свою квартиру. – Она помолчала. – Я не вернусь в Италию. Какой смысл оставлять ее за собой? И помимо всего прочего…

Карле не хотелось говорить матери, что она собирается не просто извиниться перед Вито. Поскольку Марлен продала, и весьма выгодно, свои акции, завещанные ей Гвидо, конкуренту Вито, Карла хотела хоть как‑то компенсировать нанесенный ему ущерб и решила, что отдаст Вито деньги от продажи своей квартиры, купленной, кстати, на деньги из наследства, завещанного ей отчимом. Пусть он воспользуется этими деньгами, пусть и не бог весть какими, чтобы поправить свое финансовое положение.

– Дорогая… – во взволнованном голосе матери явно слышалась озабоченность, – ты уверена, что хочешь снова оказаться в Риме? Я имею в виду…

Карла покачала головой:

– Нет, я не хочу, мама, но я должна побывать там.

Карла все время твердила себе это вплоть до того момента, как встретилась с Вито лицом к лицу в римском офисе компании. Для нее этот визит оказался нелегким испытанием. Едва Карла вошла, как сразу ощутила на себе любопытные, откровенно враждебные взгляды. Сам же Вито сидел за столом с каменным лицом, пока она, запинаясь, выдавливала из себя слова извинения: