Подари мне второй шанс

Усилием воли Чезаре направил свои мысли за океан. Туда, где находилась женщина, которая должна была стать его женой. Женщина, подходящая Чезаре во всех отношениях. Но образ Франчески почему‑то не возникал, не вызывался силой его воображения. Вместо него мысленным взором Чезаре видел темные волосы Карлы, ее фиалкового цвета глаза, прекрасный чувственный рот, способный и улыбаться, и целоваться, и судорожно хватать воздух, когда она задыхалась от страсти на пике экстаза.

Чезаре откинулся на спинку кресла. Карла была совсем неподалеку, на расстоянии всего‑то одной‑двух миль. Сколько раз он пешком ходил к ней домой в те полгода, что они были вместе! Сколько раз его руки ложились ей на плечи, чтобы заключить ее в объятия и, склонившись, коснуться ртом ее разомкнутых ему навстречу губ. Ах, Карла… Всего лишь дюжина крыш отделяет их друг от друга.

Карла, которую он отверг, чтобы исполнить долг перед своим древним родом. Долг, налагаемый традициями знаменитой династии. Карла, которая никогда не могла бы стать для него чем‑то большим, чем была. Карла, которая собиралась выйти замуж за мужчину, ничего для нее не значившего…

Рот Чезаре скривился при мысли, что он лгал. Лгал самому себе, лгал Франческе, говоря, что рад за Карлу и желает ей всяческого благополучия.

Все было ложью. Попыткой спрятаться от понимания того, почему Карла пошла на этот шаг.

Она сделала это, чтобы наказать меня за то, как я обошелся с ней, – внезапно отверг, выбросил из своей жизни.

В этом все дело, лишь только в этом.

Чезаре охватило душевное волнение, настойчиво побуждающее его покинуть квартиру и направиться… Пункт назначения был ему хорошо известен.

Карла пошатнулась. Болью отозвалось не только тело, но и душа. Двадцать четыре часа… Неужели прошло только двадцать четыре часа с того момента, как она впала в благословенное забытье, которое стерло в ней весь ужас предыдущего дня? Она сжала руки в кулаки, чувствуя, как ее покрытые лаком ногти впиваются в ладони. Ну и пусть, пусть ей будет больно. Она заслужила это своим идиотским, недостойным поступком.

Я возомнила, что смогу заставить Вито жениться на мне! Врачуя этим свою сломленную гордость. Бросая вызов обществу и мужчине, отвергшему меня без колебаний, как будто я ничто.

Карла испытывала презрение к себе и горькое раскаяние. Да, она заслужила то, как Вито поступил с ней, не поддавшись на оскорбительный шантаж, с помощью которого она хотела спасти свою гордость.

Карла поплелась в кухню, наполнила водой чайник. Ей надо выпить чаю и заставить себя что‑нибудь съесть, невзирая на протест желудка.

Будущее простиралось перед Карлой неясное, унылое, лишенное всякого смысла.

Она покинет Рим. Ей нужно это сделать. И ее матери тоже. Ведь теперь перед Марлен не откроются ни одни двери. Уж Лючия Вискари позаботится об этом. Да и кто же захочет принимать у себя женщину, которая продала свои унаследованные от мужа акции, а это половина семейного бизнеса, конкуренту, чтобы наказать мужчину, отказавшегося у алтаря взять в жены ее дочь? Никто. Мать, скорее всего, уедет в Испанию, и Карла вместе с ней. А что им еще остается делать?

Неожиданно прозвучавший дверной звонок заставил Карлу вздрогнуть. Господи Боже! Неужели это снова Марлен? Она ведь ушла всего несколько часов назад в дикой ярости от выходки Вито у алтаря, горя желанием отомстить ему за это. Карла пыталась отговорить ее.

– Ты действительно осуждаешь его, мама? Но ведь это я недостойно, просто подло поступила по отношению к Вито! Его вины в случившемся нет. Если ты продашь свои акции его конкуренту, Нику Фальконе, это будет еще одна подлость. Продай их Вито, он ведь так упрашивал тебя сделать это после смерти Гвидо.

Однако Марлен осталась глуха к увещеваниям Карлы в гневной материнской претензии к Вито за унижение ее дочери. Тут уж Карла ничего поделать не могла.

Дверной звонок раздался снова, на этот раз настойчивее.

Карла оставила чайник и направилась к двери, открыла…

Не ожидая приглашения, вошел Чезаре.

Потрясение Карлы было сродни замедленной сейсмической волне, сдетонировавшей внутри ее, лишив возможности дышать. Она сразу ослабела и вынуждена была прислониться к стене, чтобы устоять. Чезаре, потеснив ее, закрыл дверь и взглянул на нее. Глаза его полыхали мрачным огнем.

– Убирайся! – Голос Карлы был слабым, едва слышным.

Чезаре молча прошел мимо нее в гостиную. Она вошла следом, кутаясь в халат.

– Я сказала, чтобы ты убирался, – повторила Карла.

Чезаре неотрывно смотрел на нее. В его глазах по‑прежнему полыхало пламя.

– Ты действительно собиралась выйти за него замуж?

– Да, – ответила Карла, голос которой напоминал яростное шипение. Эмоции бурлили в ней, причиняя боль. Видеть Чезаре здесь, в ее квартире, совсем рядом…

Он крепко сжал губы, едва сдерживая себя.