Подари мне второй шанс

Шел Чезаре целенаправленно. Он понимал, что должен связаться с Франческой, но пока еще не был готов. И поступил так, как часто делал в детстве, когда хотел избежать встреч с отцом после очередной ссоры.

На берегу он устроился на выступе скалы и под лучами послеполуденного солнца наблюдал, как каскадом низвергается сверху свежая, чистая, холодная вода горной реки. Как часто в годы отрочества Чезаре находил здесь убежище, спасаясь от упреков отца. Здесь он, забравшись на нагретый солнцем уступ, подолгу лежал, наблюдая за стремительным полетом птиц, слушал шелест листвы. Любовью к этому месту было пронизано все его существо.

Сколько других юношей из рода Мондейвов поступали так же в течение веков? Старшим сыновьям предстояло унаследовать эту прекрасную землю и замок и много других богатств, переходивших от поколения к поколению. И вот теперь, возможно, еще один сын его рода готовится к рождению.

И тут на Чезаре словно снизошло озарение, и все встало на свои места.

Карла носит моего ребенка! Может быть, сына, моего наследника!

Одна ночь, один акт безумной страсти изменили его судьбу. Карла… Карла будет его женой. Не Франческа. Карла носит его ребенка. И именно она станет графиней Мантенья.

Чезаре ощутил, как кровь неистово пульсирует в его венах, воспоминания одно за другим накатывают волнами. Каждая ночь, каждый день, проведенные с Карлой. Ее податливое щедрое тело в его руках. И дружеское, непринужденное общение.

Я не хотел расставаться с ней, но мне пришлось это сделать.

И он честно признался Карле в этом. Не только ей, но и себе тоже. Но его желания никого не интересовали и во внимание не принимались. Над всем довлело слово «должен».

И вот он идет наперекор предначертанному ему судьбой. Он женится на Карле и разрывает помолвку с женщиной, которая по традиции его рода предназначалась на роль графини. Перед мысленным взором Чезаре сами собой возникли образы с картин триптиха Лучиезо – Карадино. Две женщины рядом с графом Алессандро, его предком, которому не пришлось выбирать.

Взгляд Чезаре стал мрачным, когда он, оглянувшись, посмотрел на замок. Его предназначением было продолжение традиций этого дома.

Я всю жизнь следовал по предначертанному пути. Сначала обязанности графа и наследника, затем женитьба на Франческе. А теперь вынужден поступить по чести и вступить в брак с Карлой, которая носит моего ребенка. У меня, по сути, никогда не было права выбора.

Все с тем же мрачным выражением лица Чезаре встал, вернулся в замок и поднялся по лестнице наверх, в галерею, точно зная, зачем он туда идет.

Он подошел к триптиху и всмотрелся в лицо своего старинного предка, затем перевел взгляд на бледную светловолосую женщину справа от графа, его жену. На женщину, выбранную для него в жены. В руке у нее были четки, а на коленях лежал молитвенник. Портрет брал за душу, а религиозные атрибуты подчеркивали отрешенность женщины от реального мира и ее сосредоточенность на духовных исканиях. Создавалось впечатление, что ей хочется находиться где‑то в другом месте, потому что печаль ее была слишком велика, чтобы ее можно было вынести.

Он посмотрел на женщину слева. Ее граф Алессандро выбрал сам. В ярко‑красном атласном платье, в драгоценных украшениях, с розами на коленях и… с довольно заметным животиком. В глазах ее таилось понимание их незаконных и бесперспективных отношений.

Глаза Чезаре вновь обратились к портрету графа Алессандро. Он посмотрел на его руку с длинными, как у него самого, пальцами, сжимающую эфес шпаги, затем устремил взгляд на лицо, которое живописец Лучиезо так талантливо запечатлел для последующих поколений.

Впервые Чезаре обратил внимание на то, сколь сумрачным было лицо графа. Он по‑иному расценил сейчас и выражение темных глаз этого человека, будто погруженного в раздумья, плотно сжатые губы. И почувствовал его внутреннюю напряженность, неестественность. Казалось, что ему вовсе не в радость его привилегированная жизнь, а хочется чего‑то совершенно иного.

Резко развернувшись, Чезаре поспешил в библиотеку замка, вмещающую огромное количество книг и исторических документов. Архивариус был на месте и вел, как знал Чезаре, сбор информации по запросу кафедры истории одного из университетов. Он быстро поднялся ему навстречу.

– Скажите, существуют ли какие‑нибудь личные дневники или заметки графа Алессандро, того, чей портрет рисовал для триптиха художник Лучиезо? – без всяких предисловий спросил Чезаре.

Архивариус от удивления несколько раз моргнул.

– Я должен проверить, – ответил он неуверенно.