Подари себе рай

Теперь у нас новая домработница Матрена Ивановна. Она из-под Ряжска, приехала в Москву во время голода уже лет семь как. Все это время живет в людях. Вдова, две дочки, погодки, их ей удалось пристроить в детдом в Александрове, сейчас они заканчивают девятый и десятый классы. Характер у М. И. покладистый, с Машей и Алешкой ладит. Она перенесла в Гражданскую войну тиф и теперь глуховата. На этой почве случаются забавные казусы. И если у Сони был мягкий малороссийский говор, то у М. И. сельский рязанский.

Февраль.

Письмо не успело к прошлой диппочте, дописываю сейчас. Вчера скончалась Надежда Константиновна Крупская. Это большая утрата для всей страны. Для меня это огромная личная трагедия: я потерял доброго старшего друга. И не стало наставника и вдохновителя великой идеи — создания Академии педнаук. На душе темно, одиноко, жутко. Жизнь удерживает мысль, что где-то далеко-далеко, на другой планете, есть светлое, чистое, бесконечно дорогое существо, для которого я тоже что-то значу. Надеюсь, что значу…

О ЧЕМ ПЕЛА СКРИПКА

И к завучу, и к преподавателю русского языка и литературы агенты ФБР сделали несколько подходов. Валентина и в магазины, и в кино, и в Центральный парк ходила одна. Это было вопреки всем инструкциям, но консул и его помощники смотрели сквозь пальцы. Однажды в Мэдисон Сквер Гарден к ней подсел молодой красавчик, в моднейшей тройке, лакированных туфлях, дорогой шляпе. Он заговорил с ней запросто, как если бы они были знакомы много лет.

— Вы на кого ставите? — Он кивнул в сторону шести рингов, на которых одновременно состязались пары борцов. — На Смертельного Удава или на Грозного Вампира?

— На Бенгальского Тигра, — улыбнулась она.

— Потерянные деньги, — убежденно заверил он.

— Если фаворит и победит, это будут небольшие деньги. А тут вдруг, в силу каких-нибудь невероятных обстоятельств, явный слабак выйдет в дамки. И в кармане окажется джэк-пот.

— Ваша логика построена на риске, но мне она по душе. Между прочим, меня зовут Винсент.

— Вэл.

В тот же вечер они славно поужинали в богемном клубе «Пять тузов».

— Надо же — русская! Советская! Комиссар Кремля! — Винсент восхищенно цокал языком, с обожанием пожирал глазами «славянский симпомпончик». — Официант — еще «Смирновской» дабл, мне и даме!

Валентина умиленно чокалась и по-гусарски лихо «махала» рюмку за рюмкой. Если бы Винсент знал, что во всем ГРУ не было и трех мужиков, которые могли бы перепить Екатерину Медичи! На следующее утро она отправила в центр информацию о новом знакомце с его детальным словесным и психологическим портретом. Через три недели она получила из Москвы сообщение: «Винсент Олбейн, Секундант, он же Рип ван Винкль, штатный сотрудник ФБР, специализация — нужные особы прекрасного пола; и указание: контакт продолжать, по-прежнему держать на расстоянии».

Что до Жени, то его прихватили на крючок довольно примитивным, но безотказно работающим способом. Когда он, случайно потеряв своих коллег в толчее большого универмага, вышел с покупками на улицу, чтобы отправиться домой, его остановили двое из службы охраны магазина и предложили предъявить чеки на покупки. Сличив их с содержимым его сумок, охранники «обнаружили» два неоплаченных предмета: изящный, очень дорогой маникюрный набор и золотые запонки, украшенные жемчужинами. Из полицейского участка доведенного до отчаяния жестким допросом Женю вызволил пожилой седовласый господин. Он сказал, что имеет отношение к прокурорскому надзору, и когда случайно узнал, что преподаватель советской школы обвиняется в банальном магазинном воровстве, то решил прийти на помощь. Им руководят симпатии к Стране Советов, и он попытается замять это дело. Но Жене лучше никому не рассказывать о случившемся. Андерс Андерсон (так назвался добросердечный прокурор) сам свяжется с Женей и сообщит ему об исходе инцидента. И дней через десять он связался. Женя и преподавательница математики с двумя старшими классами выехали в музей Метрополитен. Там, ближе к концу экскурсии, встретился Андерсон. Разговор был короткий, любезный: дело улажено, надо бы встретиться и отметить благополучный финал. Из дальнейшего развития знакомства постепенно вырисовывался контур будущих взаимоотношений, в известной мере схожий с предложенным и Валентине: загранкомандировка скоро завершается, и есть желание, надеемся — обоюдное, продолжить добрые связи в России; мы были вам полезны здесь, будем полезны и там. Женя, поколебавшись один день после случая в магазине, рассказал обо всем и директору, и консулу. Раздувать кадило, по зрелом размышлении, не стали. Ограничились очередным совещанием во всех посольских учреждениях, на котором, не называя фамилий, рассказали о возможных провокациях и о том, что попытки таковых уже имели место.