Подарки госпожи Метелицы

– Я потомок рода Огурцовых, рядом с которыми твои Лемешевы и рядом не стояли! – рявкнул он.

– Геночка, пойди проспись, какие такие Огурцовы? Твоя мамаша была алкоголичкой, а папаша вообще непонятно кем.

– Непонятно кем? – Гена сцепил зубы и вдруг кинул бумаги жене в лицо. – На, почитай! Мой прапрадед владел всей областью! Все фабрики ему принадлежали – и обувная, и кондитерская. Кстати, наши конфеты поставлялись к царскому двору! Прапрадед лично к Пасхе для царя-батюшки ваял угощения. И дома, ну, знаешь, те два старых дома, что в центре стоят? Которые никак не отремонтируют? Это же наши дома! А самое главное – этот дом тоже мой! А вот как твой дедуля из органов им завладел в свое время – большой вопрос. Вот, смотри, где это? Ах, нет, это не то, – Гена начал беспорядочно хватать рассыпанные листики в поисках нужной информации.

– Надо еще дерево нарисовать, ну это позже, но я тебе докажу, что это я тут из уважаемой семьи, а твои предки вообще непонятно откуда вылезли! Ты меня всю жизнь своей семьей гнобила, а на самом деле король здесь – я!

Вероника взяла наугад один из листиков и, слегка прищурившись (очки она все еще не отваживалась надеть), прочитала:

– Огурцова Матрена Никифоровна, родилась в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году, умерла в тысяча девятьсот втором. Родила восьмерых детей. – Она подняла глаза на Гену и скривилась. – Это ты называешь хорошими генами? Какая-то Матрена, рожавшая в поле?

– А ну не смей оскорблять мою бабку! – рявкнул Гена.

– Какая она тебе бабка, алле, она в позапрошлом веке родилась! – расхохоталась Вероника и поправила на лбу тряпичную маску для сна. Муж ее разбудил, явившись в дом без приглашения.

– Гена, не парь мне мозг, ты никто из ниоткуда, сумевший вырасти в директора рынка, точка. Поищи у себя другие сильные стороны.

– Нет, это ты никто, поняла? Все твои художества – это просто мои деньги, данные на выставки. Да, рисуешь ты неплохо, но ты не эта, как ее там, Флора.

– Фрида Калло, – поджала губы Вероника. Гена ударил по больному.

– Ага, точно, – не поднимая головы, Гена продолжал ковыряться в груде бумаг. – А, вот! Смотри! Никифор Петрович Огурцов, это ее отец, Матрены этой, вот, смотри-смотри, сколько ему земли принадлежало! Вот тут написано, что он был занесен в «Бархатную книгу»… Что за книга-то такая? – задумался Гена, а Вероника фыркнула.

– Вначале сам разберись, а потом мне своими родственниками тыкай, – она пожала плечами и направилась к дверям гостиной. – Дворянин, ой, не могу, ты себя в зеркале когда в последний раз видел?

Гена проигнорировал ее выпад.

– Карточку разблокируй, – потребовала Вероника, остановившись, и постаралась, чтобы это прозвучало не очень жалко.

– И не подумаю! – фыркнул Гена, аккуратно собирая бумаги. – Я же сказал, что ухожу.

– Да ладно, – Вероника обернулась к мужу и попыталась поймать его взгляд. – Зачем тебе менять шило на мыло, Геночка, или ты думаешь, что эта твоя тебя действительно любит?

– Не твое дело, – рявкнул Гена. То, что жена знает о его похождениях, удивило. Ему казалось, что Вероника не выглядывает дальше своих вечеринок и богемных тусовок. Впрочем, хороший хозяин всегда знает, где гуляет его собака.

Вероника некоторое время мерила мужа взглядом, с горечью обдумывая его слова. Без Гениных денег будет действительно плохо. Картины уже не продаются, да, по правде говоря, она ничего и не писала в последнее время. Мысль об одиночестве и собственной ненужности внезапно напугала. Но не с Геной же делиться собственными страхами? Есть средства и получше.

Развернувшись, Вероника молча вышла из комнаты. Гена со злобой посмотрел жене вслед, затем перевел взгляд на разбросанные бумаги. В одном Вероника права – в этих всех биографиях черт ногу сломит, и бумаги ничего не доказывают, пока не будет доказана связь этого кадра из «Бархатной книги» с ним, Геной Огурцовым.

А что Вероника сказала про зеркало?

Гена встал из-за стола и направился к злосчастной витрине, в которой снова воцарились бокалы жены. Внимательно посмотрел на свое отражение, разрезанное деревянными полками. Худой, сквозь майку-алкоголичку, которую он предпочитал летом любой другой одежде, виднеются кости. Тренировочные штаны. Чистые, не растянутые. Интересно, а как дома ходят графья? Небось, в костюмах-тройках.

Гена снова вернулся за стол и взял телефон.

– Артур? Я. А ну посоветуй мне пару магазинов приличных с мужской одеждой. Ну чтоб там костюмы, рубашки. Что значит «зачем»? Я что, костюм не могу себе купить?

Уточнив у Артура адреса и названия самых достойных в городе магазинов, Гена задумчиво посмотрел на телефон. Придется снова звонить противной бабе, а еще лучше поехать к ней и дать денег. Пусть намалюет это дерево, уж больно хочется ткнуть им в нос Веронике. И Диане тоже. Пусть знает, кого потеряла!

Лида и Диана