Подарки в продуктовых пакетах (СИ)

Яков молчал, склонив голову. Я решил продолжить провокацию:

— Разве не думаешь об этом, когда, — я без лишних мыслей коснулся его паха и не договорил.

Яков сорвался с места.

— Я не хочу. Сейчас – всё и так прекрасно. Так и хочу дальше, — его голос дал брешь: он дрожал. — Я вернусь. — Ретировался.

Теперь-то я понял, почему он не просил от меня большего.

Я смотрел на руку, убеждая себя в ощущениях, которые испытал, когда коснулся его.

У Якова не было ни члена, ни яиц.

Я подавил смех, который лез наружу.

***

Я тактично сделал вид, будто ничего не произошло. Яков пребывал в смятении, и теперь я был тем, кто спрашивал:

— Как ты? Выглядишь неважно. Что-то болит?

А он неизменно отвечал, чтобы не беспокоить меня:

— Всё хорошо. Спасибо за волнение, — и тёк дальше по-своему малопонятному мне слогу, до сих пор бредовому и ненормальному.

Когда наши «отношения» обрели твёрдую почву, я решил испытать её:

— Яков, — ласково ронял я, заглядываясь на него, — я могу кое о чём попросить?

Яков смотрел на меня так, будто я предложил ему переспать, заодно вспоминая то неловкое событие.

— Ну… да, — замялся он, а я продолжил как ни в чём не бывало:

— Я помню, как ты говорил, что беспокоишься о моём питании, — как же это забудешь, — и кормишь меня с тех пор только… здоровой пищей. Так вот: я бы хотел попросить нездоровой пищи. Бургер. Один. — Яков удивился, открыв рот. — Или пиццу. Что-нибудь из этого. Побалуешь?

— Конечно. — Он хотел спрятать облегчение, но не смог.

— Спасибо.

Почему это было важно для меня? Потому что Якову придётся покинуть дом. Хотя бы на пять минут. Если он мне доверяет, он оставит меня несвязанным, на моём собственном попечении – я проверю доверие, я проверю комнату. И решу, что делать дальше.

========== 11. ==========

В тот день Яков ушёл. Я оперативно сполз на пол и удостоверился, что дверь закрыта на ключ.

— Мудак, — не сдержался я, окидывая взглядом пустую комнату.

Заглянул под кровать – даже пыли не было. Подполз к ёлке. Она стояла до сих пор, хотя я был уверен, что февраль уже наступил. Если не март.

Будет заметно, если я что-нибудь оторву от неё. К тому же ветки хлипкие. На то и искусственная. Я бы мог воспользоваться подставкой, но Яков раньше увидит, что ёлка стоит криво, чем я ударю. Если он будет стоять, я не дотянусь.

Посмотрел на бесполезные ноги. Затем на шнур от гирлянды. Он тянулся в другую комнату. Я бы мог использовать и его, но сколько мне потребуется душить Якова? Он успеет отрубить мне руку.

Поиски ничего нового мне не открыли.

Яков вернулся с пиццей. За время своего заточения я впервые был рад хоть чему-то. Еде из реального мира, который находится вне моей досягаемости.

Я, как зачарованный, смотрел на неё и пускал слюни. Это заставило меня поверить, что не всё потеряно.

Наконец-то показался аппетит.

***

Я решил не ослаблять своего невинного давления. Следующим я попросил книгу. Обосновал тем, что умираю от скуки, не хочу, чтобы мозги запеклись. Мы читали вместе: иногда про себя, иногда по очереди вслух. Книги были тяжёлыми для понимания, но не по весу.

Они были большими, но до безумия лёгкими. Такими не ударишь как следует.

Периодично я выпрашивал «нездоровой пищи». Сделал вид, будто ни в чём больше не нуждаюсь. Что я принадлежу Якову навечно. Он может оставить меня на пять минут, на полчаса, на два часа, и я никуда не денусь. И, когда моя решительность созрела, я попросил – просмотр фильма. Всего лишь то.

Дольше, чем крепла моя решимость, я вспоминал название необходимой киноленты. Фильм должен подойти ситуации. О нём нелестно отзывался Саша, Вера говорила, что он мрачный и тяжёлый. Но мне он нужен был ни за чувства и сюжет, а за сцену.

Якова просить долго не пришлось. Он хотел утолить мой «культурный» интерес. Я был безмерно благодарен этому наивному идиоту, ведь я оказался ближе к осуществлению своей мечты – убраться отсюда подальше.

***

В день просмотра я снова попросил «вкусной и вредной пищи» – это было настолько значимо, что я всеми силами показывал Якову своё приподнятое настроение, не забывая улыбаться и верещать, как всё замечательно.

После обеда мы устроились на кровати – сели плечом к плечу, а на ногах – ноутбук.

«Было бы куда сложнее притащи он стационарный компьютер,» – я старался не засмеяться вслух.

Повезло, что Яков с концами не отрезан от мира. Жаль только, что понимание действий у него на уровне малолетнего, которому вовремя не объяснили, что другим людям может быть «больно».

— Ты не смотрел этот фильм? — спросил я, пока Яков открывал файл.

— Нет. Я не смотрю фильмы. Предпочитаю книги.

Да, те самые книги, купленные за копейки в советское время и фрагменты которых Яков мог цитировать по памяти. Толстого, Достоевского, Тургенева, Гончарова и остальных.

Окно стандартного проигрывателя растянулось. Яков выпрямился и прижался спиной к стене. Я незамедлительно сполз на его плечо, опуская руку на грудь. Яков вздрогнул, а я, не замечая, потёрся головой.

— А комиксы?

— Нет. Никогда не читал… — он заговорил шёпотом, а его сердце билось точно в мою руку.

— Это надо исправить, — игриво наставил я, поглаживая Якова ладонью.