Подарок из Египта

Марк не стал больше томить гостей. Он поднялся с ложа и, слегка пошатываясь, вышел из триклиния. Гости, изнывая от нетерпения, принялись гадать, что ж это мог быть за мальчик. Они все донимали Квинта расспросами, и тот с трудом крепился, чтобы не разболтать им о крокодиле.

К тому времени Рахонтеп уже привел крокодила в чувство своими отварами и ждал, когда наступит их очередь предстать перед гостями. Чтобы Суха не испугали громкая музыка и возгласы гостей, Рахонтеп предусмотрительно залепил ему уши воском. Марк накинул на себя царскую мантию и с диадемой на голове, в образе персидского царя, выехал к гостям на крокодиле. Рахонтеп тянул Суха за специальный поводок из переплетенных цветных лент. Сух шел за Рахонтепом неохотно, пугливо озираясь по сторонам. При появлении Марка музыканты заигра-ли торжественную музыку, словно в триклиний въехал триумфатор.

Гости с открытыми ртами взирали на эту картину. А Рахонтеп подвел крокоди-ла к столу и заставил его разинуть пасть. Со стороны могло показаться, что эта зверюга хочет сожрать все угощения с гостями в придачу. Гости нервно зашевелились на своих ложах, и те, кто был ближе всего к крокодилу, даже стали отползать назад.

— Эй, ты! — крикнул Порций Рахонтепу. — Держи его крепче!

Но этот возглас был бестолковым. Разве могли какие-то ленты удержать такое страшилище? Каждый это понимал и трезвел прямо на глазах. А Марк гордо восседал на крокодиле, наслаждаясь испугом гостей.

— Что, страшно? — довольно проговорил он. — Ну, кто там хотел потрогать моего мальчика? Подходите, трогайте, он весь ваш.

— Нашел дураков! — отозвался Фуск. — Такого потрогаешь, потом всю жизнь жалеть будешь.

Но Марк успокоил гостей, поведав им, что Сух слушается его, как собака. В подтверждение своих слов он сделал круг верхом на крокодиле. Гости осмелели и с восхищением стали говорить, что такого они еще никогда не видели. Каждый лез к Марку с расспросами, откуда он достал такое послушное чудовище. Марк, не сле-зая со спины крокодила, стал рассказывать гостям, как ему удалось заполучить это священное животное бога Себека.

В своем рассказе он старался ничего не упускать. Первым делом он поведал, как в Фаюме чуть было не загарпунил здоровенного крокодила длиною в целый корабль, и если бы не трусость матросов, которые с перепугу слишком поздно бросили сеть, Марк наверняка бы добыл этот гигантский трофей. Потом Марк рас-сказал, как он впервые увидел Суха и как скакал на нем вокруг пруда, пока обессилевший крокодил не прыгнул в воду, как торговался после этого с жрецами, обозвав их под конец упрямыми баранами, как бил морды легионерам в «Похотли-вом сфинксе» за потную танцовщицу, как благодаря известности Теагена сдружил-ся с легатом Ценцилианом и как, наконец, солдаты отобрали у жрецов Себека кро-кодила.

Гостей настолько увлек рассказ Марка, что они даже перестали жевать. О Себеке они слышали впервые, и поэтому, как только Марк закончил свое повество-вание, гости захотели узнать об этом крокодильем боге поподробнее. Марк и сам толком о нем ничего не знал и поэтому выдвинул вперед Рахонтепа.

Египтянина Марк представил гостям как жреца Себека, которого выгнали из храма за кровавые обряды. Услыхав это, гости оживились еще больше. Они сразу стали расспрашивать Рахонтепа, в чем заключались эти самые кровавые обряды. Однако Рахонтеп не спешил делиться с ними тайнами древнего культа. Он стал отнекиваться, ссылаясь на то, что эти тайны предназначены лишь для посвященных.

— А мы что, хуже твоих посвященных? — загудели гости. — Да ты не бойся, рассказывай, мы никому не разболтаем, — заверяли они Рахонтепа.

Рахонтеп сделал вид, что поверил им и, подогрев таким образом интерес к сво-им словам, заговорил о Себеке. А говорить Рахонтеп умел. Еще в Египте, когда он был жрецом, прихожане заслушивались его речами. Он на ходу выдумывал разные байки и так красиво умел их преподнести, что даже сами служители Себека начинали верить его выдумкам. Правда, иногда его настолько заносило, что Херемон — верховный жрец — вынужден был незаметно дергать его за одежду или кашлять ему в самое ухо, чтобы прервать трепотню Рахонтепа. Надо признаться, Рахонтеп любил почесать языком, особенно если был подвыпивши и если вок-руг были благодарные слушатели.

— Ты, Рахонтеп, ври, да не завирайся, — говорил ему как-то раз Херемон после очередной его проповеди. — Паломники не такие уж и дураки, чтобы им тут вся-кую чушь рассказывать. Что ты им там нес сегодня про каких-то львов, которые, якобы, напали на тебя возле храма? Ты хоть думай, что говоришь. Какие еще львы? Здесь последнего льва лет сто назад видели.

— Ну, мало ли, — пожал плечами Рахонтеп, — может, они с юга сюда забрели, кто знает? Чего ты, Херемон, придираешься к разной ерунде? Главное, что паломникам интересно меня слушать. Ты видел, какая толпа всегда собирается на мои проповеди?