Подарок из Египта

Порция попросили помолчать, потому что слушать Рахонтепа было куда интересней. Рахонтеп продолжал. Он решил рассказать гостям о так называемом, суде Себека. Суд заключался вот в чем. Подозреваемого, чья вина была сомнительна, при-вязывали к столбу и выпускали на него крокодила. Если крокодил сжирал при-вязанного, это означало, что он был виновен, ну а если не сжирал, то обвиня-емого оправдывали и отпускали на все четыре стороны. Случалось, что крокодил откусывал у несчастного ногу или сразу две. Это тоже считалось доказательством его вины. Однако в подобных случаях жизнь безногому старались спасти, чтобы он мог всем потом рассказать, как был наказан Себеком. Но таких счаст-ливчиков было немного. Большинству все же приходилось расставаться с жизнью, и умирали они очень мучительно. Для примера Рахонтеп рассказал про одного воришку, которого подозревали в том, что он ночью выковырял драгоценный глаз у статуи Себека и продал его в винной лавке старому иудею. Проворовавшийся служитель отпирался как только мог, но на суде Себека крокодил, направляемый богом, не внял его мольбам, и сразу набросился на этого осквер-нителя. Рахонтеп так красочно обрисовал эту сцену кары Себека, что слушатели ясно представили ее себе во всех подробностях. Сначала крокодил, не спеша, поотгрызал несчастному ноги, а потом, когда тот еще трепыхался в предсмертных судорогах, перерубил его пополам ударом хвоста.

— Вот так Себек отомстил ему за свой вырванный глаз, — закончил Рахонтеп эту жуткую историю. — Я хорошо знал этого жадного служителя и не раз говорил ему: «Смотри, Сиремпут, доиграешься. Зубы Себека не знают жалости даже к своим служителям». И я оказался прав. Этот несчастный решил, что раз Себек остался без глаза, то он его не найдет. Но Сух своими челюстями показал ему, как он жесто-ко ошибся.

— Так это был Сух! — разом воскликнули гости. — Что ж ты, собака, раньше нам не ска-зал?!

Новость о том, что перед ними находится крокодил — людоед, повергла гостей в ужас.

— Его надо посадить на цепь! — орал Луций.

— Какая там цепь! — вторил ему Фуск. — Он ее в два счета перекусит. Его надо в клетку засунуть. Смотри, как он на нас злобно косится!

— И скольких же он сожрал? — вопрошали Рахонтепа переполошившиеся гости.

— Немногих, — спокойно отвечал египтянин, как будто речь шла о баранах. — При мне всего лишь троих загрыз. И еще одному откусил ногу по колено.

— А мне он ничего не откусит? — обеспокоенно спросил Квинт.

— На своих он не бросается, — успокоил его Рахонтеп.

— А на чужих?

— На чужих только, если я ему прикажу, — проговорил египтянин, обводя гостей пристальным взглядом, словно отыскивая среди них «чужого».

— А давайте проверим! — вдруг предложил Фуск. — Квинт, у тебя есть какой-нибудь провинившийся раб? Мы сейчас натравим на него крокодила.

— Этого мне еще не хватало, — недовольно отозвался Квинт. — У себя дома, Фуск, будешь рабов скармливать, а здесь тебе не амфитеатр.

— Не жадничай, Квинт, — уговаривал его Порций, — мы скинемся по тысчонке и заплатим тебе за раба. Правильно я говорю? — обратился Порций ко всем, кто был в триклинии.

— Конечно, скинемся! — поддержали Порция гости, а некоторые даже пообещали дать ради такого зрелища и пару тысяч.

Но Рахонтеп стал отговаривать их от этой затеи. Как он сказал: не стоило приучать Суха к человечине, а то ведь, если он к ней привыкнет, то потом уже не будет таким ручным и послушным.

— С одного раза не привыкнет, — не унимался Порций.

— Еще как привыкнет, — уверенно сказал Рахонтеп. — К вину-то он сразу привык. Теперь ни дня без вина не может.

— Так он еще у тебя и пьяница? — весело воскликнул Руф.

Гости сразу позабыли, что крокодил когда-то лакомился людьми, и захотели его напоить. Крокодил, видно, и сам был не прочь разогреться винишком, потому что при виде кувшина, как можно шире разинул пасть и держал ее открытой все время, пока Рахонтеп лил в нее вино. В крокодила без труда вошло полкувшина превосходного фалерна. Через некоторое время вино стукнуло ему в голову, и повеселевший крокодил стал тыкаться по триклинию в разные стороны. Он ша-тался, падал, ударялся рылом о колонны и кружил на одном месте, вызывая своей пьяной походкой неистовый хохот гостей. Хорошо, что Рахонтеп предусмотрительно залепил уши Суха воском, иначе бы он точно насмерть перепугался всех этих криков, которыми го-сти сопровождали каждый его шаг. Они острили и потешались над Сухом как толь-ко можно.

— Ну и уморил же он нас, Квинт, — проговорил Руф, вдоволь насмеявшись. — Хоро-ший тебе Марк подарочек сделал, ох, хороший. С таким крокодилом ты, Квинт, зап-росто на ужин к Сеяну попадешь.

— Как это? — удивился Квинт.